Клеймо роскоши - Марина Серова Страница 17

Повертев фотографию в руках, я сунула ее себе в карман:

— Это мне понадобится для расследования.

— Берите на здоровье, — махнул рукой врач, — скажите только: она хоть жива?

— Жива, — буркнула я и заметила, что известие не очень порадовало собеседника. Мелькнула мысль: «Не одна ли это шайка?» А вслух я добавила: — Жива и подозревается в покушении на убийство.

— Ну, нет, она не способна на убийство, — возразил Петр Лазаревич с железной убежденностью в голосе. — На самоубийство — да. На убийство — никогда. Поверьте моему опыту.

— Ладно, мне пора, засиделась. — Я поднялась из-за стола, запихала медкарту жены клиента в элегантный кожаный портфельчик — непременный элемент маскарада, служивший для изображения должностных лиц и работников следственного аппарата правоохранительных органов. — Спасибо, Петр Лазаревич, за чай, за гостеприимство, за помощь следственным органам, на суде вам это зачтется и будет служить смягчающим обстоятельством.

Главврач от моих слов смертельно побледнел и подавился печеньем. Я похлопала его по спине, весело объявив:

— Извините, это у нас, у следователей, такие шутки. Вам пока ничего не грозит.

— За «пока» спасибо, — прохрипел главврач, поднимаясь. — Я вас провожу.

В коридоре мы нос к носу столкнулись с взбешенной заведующей психиатрической больницы. Петровская оказалась крепко сбитой, загорелой тетенькой средних лет со злыми карими глазами. На ней была какая-то простенькая, открытая черная майка, джинсовые шорты, шлепанцы на босу ногу, а на голове черная косынка, завязанная на пиратский манер. Верно, мой визит сорвал Любовь Петровну прямо с дачи из-за стола. В воздухе улавливался запах костра, шашлыков и спиртного. За спиной у заведующей находилась группа поддержки — необъятных размеров медсестра с жабьей улыбкой, вылупленными глазами и полным отсутствием шеи, а также двое медбратьев с наколками бывших десантников — у одного парашютист на руке, у второго, без халата, на плече череп в краповом берете.

— Это она? — гневно спросила заведующая, остановившись передо мной.

— Да, следователь ФСБ, — подтвердил Петр Лазаревич, несколько оробев.

— Да ни хрена она не следователь! Я звонила и узнавала, к нам никого не направляли, — проревела заведующая, проедая во мне взглядом дыру. — Сейчас, милая, узнаем, кто ты на самом деле. Взять ее!

Главврач отскочил в сторону, а на меня бросились медбратья и медсестра-жаба, готовя на ходу смирительную рубашку.

— Зря вы так, — выдохнула я и прошлась по нападавшим серией приемов из оперативного карате кубинского мастера Рауля Риса. Приемы без изысков. Каждый направлен в болевую точку. Я даже не выпустила из рук портфеля, демонстрируя «технику одной руки». Один из медбратьев-десантников свалился, держась за промежность, второй сполз по стене, закатив глаза после удара по сонной артерии. Потом мой кулак угодил в нос медсестре, и она плюхнулась на задницу, размазывая кровавые сопли.

— Всем успокоиться, или будет намного хуже! — сказала я громко. Чтоб слова имели больший вес, вытащила из кобуры револьвер и взвела курок.

— Что вам от нас нужно? — хриплым голосом спросила заведующая, попятившись.

— Мобильники все сюда, быстро! — скомандовала я. Собрав телефоны, я запихала вяло сопротивлявшихся противников в кабинет, где хранился архив, закрыла дверь и обломила в замке ключ. Больные женщины, застывшие в коридоре, смотрели на меня, как на восьмое чудо света, а какая-то девчушка с ненормальными глазами, привязанная к каталке, попросила взять ее с собой.

— В следующий раз, — пообещала я и направилась к выходу.

Больше никто мне не препятствовал. Спокойно я вышла на улицу, села в машину, обдумывая дальнейший план действий. Главврач вроде бы не знал, где находится сейчас Татьяна, что у нее муж миллионер, а значит, есть смысл посетить частную клинику, где последнее время у психотерапевта наблюдалась Татьяна.

Я завела двигатель, одновременно отыскивая в записной книжке адрес клиники. Заведение называлось реабилитационным центром «Защита». Расположено оно было недалеко от Детского проезда. На карте навигатора, по старым данным, там находилась детско-юношеская спортшкола «Пламя», но времена стремительно менялись. Путь до центра занял пятнадцать минут. По дороге я переоделась в модный топ, юбку-шорты, напялила на себя фальшивые драгоценности, чтоб выглядеть посолиднее. Глаза скрыла под солнцезащитными очками вполлица, на голову приладила светлый парик с длинными волосами — все на случай, если возникнут какие-то неприятности. Пятиэтажное здание «Защиты» сверкало новым фасадом после евроремонта — современные светоотражающие стекла голубого цвета, крыльцо, отделанное гранитом, и пара вращающихся дверей. Оказавшись в вестибюле, заполненном людьми, я посмотрела на поэтажный план, висевший на стене. Первый этаж — группы всяких анонимных алкоголиков, курильщиков, игроков и тому подобное. На втором — детский центр, коррекция поведения, тренинги. Кабинеты психологической поддержки были на третьем. Там же процедурные, массаж, иглоукалывание. На четвертом — администрация и пара целителей, а пятый занимал приют для женщин. В здании имелись три выхода плюс один на крышу. Когда я направилась к лестнице, меня задержал охранник с металлоискателем:

— Вы записаны?

— А то, — возмущенно ответила я.

— Покажите талон, — нахмурился охранник.

— Что у вас тут вообще за нацистские методы работы, — возмутилась я еще больше, напирая на него грудью. — Я буду жаловаться! Мой муж большой человек.

— Мне все равно, это моя работа, там у нас приют для женщин, пострадавших от домашнего насилия, поэтому мы не пускаем всех без разбора. Есть список фамилий людей, которых пропускать сюда запрещено, — это бывшие мужья, приятели и ревнивые любовницы мужей. При регистрации вашу фамилию сверяют с этим списком, — стоял на своем охранник. — Покажите талон или запишитесь на прием. Регистратура там.

Я проследила за направлением его пальца. Потом посмотрела на купольную камеру видеонаблюдения, смотревшую на нас с потолка, из ряда фонарей подсветки. Расчет всех вариантов показал, что проще действительно записаться, чем прорываться через охранника. Вздохнув, я прошла к регистратуре, по памяти назвала медсестре имя психотерапевта, с которым хотела бы повидаться.

— К Кускову нет талонов, запишитесь к другому, — предложила мне девушка, сверяясь с записями в журнале регистрации.

Я молча протянула ей пятисотрублевую купюру. Медсестра подняла на меня удивленные глаза, схватилась было за деньги, но затем, опомнившись, остановилась и пробормотала:

— Подождите, я же все равно не смогу вас к нему записать. Все расписано уже по часам. Он не станет вас принимать, даже если я выпишу вам дополнительный талон.

— Это уж моя забота, — спокойно ответила я, — не станет так не станет. Деньги по-любому твои.

— Ну, как скажете, — пожала плечами медсестра, быстро выписала мне дополнительный талон и просунула в окошечко вместе с карточкой, заведенной по моим фальшивым водительским правам. Я поблагодарила ее. С талоном подошла к охраннику.