Дожить до завтра - Марина Серова Страница 17

— Это тоже получите за пределами города.

Похоже, парень был куплен на корню. Мне ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться ему.

Мы выехали за пределы Верескова за считанные минуты. Везли меня со всеми почестями. Менты включили мигалку и сирену, что позволило нам пролететь несколько километров за три минуты. На обычной дороге, по левую сторону которой было поле, а по правую — лес, милицейская машина остановилась.

Из нее вышел все тот же сержант с документами в руках. Когда он передавал мне их через окошко, я решила было покачать права:

— А как же мои вещи? Они остались в гостинице. И вы не думайте, что это все вам сойдет с рук.

— Думаю, сойдет, — возразил сержант и махнул рукой напарнику.

Второй мент подошел к багажнику «жигуленка», открыл и достал оттуда огромную дорожную сумку черного цвета. Он с видимым напряжением доволок ее до моей машины, молча бросил в пыль, развернулся и пошел обратно.

— Все ваши вещи здесь, — сказал конопатый. — Надеюсь, мы больше с вами не увидимся. Черная сумка — это подарок.

— Передай своему хозяину, что он поздно опомнился!

Мент пошел к служебной машине, а я осталась на обочине дороги.

Какая наглость! Неужели у нас подобным образом могут обращаться с теми, кто представляет правительство области? Или же они не воспринимали мою инспекцию всерьез, или же у них была такая крыша, пробить которую не представлялось возможным, во всяком случае, по мнению людей, выдворивших меня из города. Хорошо бы сейчас посидеть спокойно, попытаться расслабиться и обдумать сложившуюся ситуацию.

Но судьба мне не уготовила передышки. Как только милицейская машина уехала, при этом на ней уже никакие мигалки не горели, со стороны города проехала черная «Ауди» с тонированными стеклами. Миновав меня, машина прокатилась еще сотню метров, затем развернулась и подъехала ко мне.

Я с интересом наблюдала за всеми этими действиями, тем более что вслед за этим из машины вылез в буквальном смысле этого слова здоровенный дядька, который неизвестно как там вообще умещался. Человек подошел ко мне и, чуть склонившись, поздоровался:

— Здравствуйте, Юлия Сергеевна.

— Здравствуйте, — ответила я, откладывая на соседнее сиденье все свои бумажки. — Не имею чести знать.

— Я присылал вам конфеты. — Его светло-карие глаза, прямой, чуть загнутый вниз нос, густые брови, квадратный подбородок и плотно сжатые губы выдавали в нем человека волевого.

— Так вы директор «Роситалпластмассы»?

— Я директор завода, находящегося в Верескове, а не всего концерна, но, я думаю, мы могли бы быть полезны друг другу. Смотрю, вас просто выкинули из города. — Он кивнул в сторону черной сумки, продолжавшей стоять на дороге.

— Я, честно говоря, плохо представляю, чем мы можем быть полезны друг другу.

— Давайте обсудим это в другом месте.

— Но вы же видели, что они сделали со мной.

— Это не страшно. Можете пожить у меня. Дом большой, и я вполне мог бы предоставить вам одну из комнат. — Он продолжал стоять, чуть нагнувшись, чтобы было удобнее разговаривать.

Я вышла из машины. Как оказалось, он был выше меня на полторы головы. Эдакий Геркулес. На самом деле — Геннадий Петрович. Ему было под сорок. Во всяком случае, он так выглядел.

— Можете не опасаться за собственную честь. Я женат. У меня двое детей.

Я встретила его слова с одобрением:

— Спасибо, что так вот прямо.

— У меня к вам чисто деловой разговор. Думаю, будет целесообразным закинуть эту сумку в багажник вашей машины. После чего мы поедем ко мне домой. Если вы не возражаете, я сяду с вами, а мой шофер поведет «Ауди» следом.

— Отлично, — согласилась я. — Так и сделаем.

Нежданно-негаданно у меня появился союзник. А я уже хотела было жаловаться Грому на произвол властей и просить у него если не помощи, то возможности применить против нехороших людей все свои способности.

Мы не стали въезжать в город и проехали по кольцевой. Дом Мирскова — трехэтажный особнячок из красного кирпича — стоял в гордом одиночестве на окраине леса.

«Здесь, вдалеке от областного центра, люди с деньгами могут себе позволить жить практически в уединении. С одной стороны — хорошо, а с другой — ведь случись что, и нет никого рядом», — раздумывала я, когда мы по засыпанной мелким гравием дорожке подъезжали к крыльцу.

Нас, а точнее, господина директора, встречал человек. Он открыл дверцу, и Геннадий Петрович выбрался наружу.

«Слуги — свидетельство или роскоши, или лености самого хозяина», — отметила я.

Мне пришлось выбираться из-за баранки самостоятельно, так как ко мне никто никакого внимания не проявлял. Ну ничего, мы привыкшие, мы не баре.

— Пройдемте со мной наверх, в мой кабинет. Дети в школе, а жена вернется из города часов в семь вечера. Вы, в принципе, если не хотите, можете с ней не встречаться.

— Она работает?

— Да. У Ирины свой цех по пошиву верхней одежды из кожи. Я купил ей его. Надо же женщине чем-то заниматься.

— Да, это вы точно подметили, — согласилась я, пока мы поднимались на третий этаж.

Здесь, наверху была небольшая комната, сплошь уставленная книжными шкафами. Он посадил меня в большое кожаное кресло, сам сел напротив в точно такое же.

— Знаете, ваш приезд для большинства людей в этом городе ничего не значит. Но, к сожалению, есть несколько человек, которым ваши действия доставляют головную боль. Понимаете, когда наше совместное предприятие решило здесь построить небольшой завод, казалось бы, все были за. Мы создали пятьсот пятьдесят новых рабочих мест, это не считая водителей, работников кафе, — в общем, наберется всех и вся под тысячу.

Для такого небольшого города, как Вересково, это серьезное предприятие, которое приносит реальные деньги в местную казну. Дело в том, что мы положили людям хорошие зарплаты. Больше, чем на молкомбинате или на хлебозаводе, не говоря уже о школах и больницах. Специалисты, все, какие были, потянулись к нам. Естественно, люди заинтересованы в получении высокооплачиваемой работы. Мы выдернули всех более-менее толковых людей и задействовали их на своем производстве. Те, кто остался в проигрыше, не хотят мириться с подобной ситуацией.

В общем, мы, я имею в виду наше совместное предприятие, нажили себе врагов в лице директора молкомбината и непосредственно главы администрации. Федотова, перед тем как здесь строиться, хорошо подмазали, и он долгое время не подавал голоса. Но как только он понял, что ему не собираются отстегивать постоянно, начал вставлять нам палки в колеса. В местной прессе начали появляться статьи о том, что наше производство загрязняет окружающую среду. И самое неприятное то, что все эти демарши действительно совпали с несколькими случаями заболевания лейкемией и увеличением количества онкологических заболеваний. Я готов допустить вас на наш завод в любое время, для того чтобы вы могли лично убедиться, что никаких вредных веществ мы в атмосферу не выбрасываем.