Пусти козла в огород - Людмила Милевская Страница 17

— Так привези его в Москву, — посоветовала Тамарка.

Я рассердилась:

— Как ты можешь такое говорить? В Москве он сразу поймет,что мы с Женькой в разводе. Ты же знаешь, он папу обожает. Ни в коем случае нехочу травмировать сына.

Тамарка сразу загоревала:

— Точно, Мама, Саньку травмировать нельзя. Как Юлька, сучка,об этом не подумала, когда Женьку твоего к себе приваживала? Все, Мама, если задело взялась я, считай, Женька у нас в сумке.

Естественно, я сразу пожелала знать, каким образом онасобирается это счастье мне устроить, но Тамарка рявкнула:

— Будешь много знать, скоро состаришься, — и бросила трубку.

Остаток дня я пыталась к ней дозвониться, но вреднаясекретарша гундосила:

— Тамара Семеновна на совещании.

И так до десяти вечера. Ровно в десять раздался звонок вдверь — на пороге стоял Евгений. Рядом с ним топталась Тамарка. Онаторжествовала.

Я пригласила их пройти. Евгений с радостью воспользовалсяприглашением, а Тамарка заявила, что страшно спешит.

— Ну как я. Мама? — украдкой шепнула она.

— Тома, ты гений, — со всей искренностью заявила я. — Но кактебе это удалось?

— Ты забыла, я заканчивала педагогический, а все мужчины —дети. Но как меня мучает совесть перед Юлькой!

— Иди к черту! — возмутилась я. — У нас святое! У насребенок!

— Да, у вас ребенок, — согласилась Тамарка. — Дерзай.

И она убежала.

На этот раз Евгений не стал скрывать своих чувств и сразусообщил:

— Соня, мы наделали глупостей.

— Еще каких, — согласилась я.

— Надо срочно их исправлять, — сказал он, и мы оказались вспальне.

Все было как в кино. Евгений смотрел на меня влюбленнымиглазами, я расстегивала пуговицы его рубашки, дальше все закружилось, смешалисьчувства, ощущения, его губы, руки, голос и…

И снова раздался телефонный звонок. Евгений Дернулся, как отудара электрическим током.

— Если это опять Алиса, — закричал он, — клянусь, вас обеихубью!

Я испуганно прижала трубку к уху и обреченно призналась:

— Это Алиса.

Евгений плюнул, матюкнулся, схватил в охапку свою одежду ивыскочил из спальни. Я хотела бежать за ним, но Алиса дрожащим голосомпропищала:

— Со-оня, теперь я точно умираю.

— Аля, что? Что на этот раз с тобой?

— И руки и ноги отнимаются, а по телу бегают мурашки, идышать не могу. Задыхаюсь! Задыхаюсь!

— Аля, дорогая, погоди, всего минуту, — сказала я, но вприхожей хлопнула дверь.

Евгений снова ушел. Теперь уже навсегда. «Он не простит мнетакого унижения, — подумала я. — А как хорошо начиналось…»

— Аля, слушаю тебя, — устало произнесла я, но Алисапрохрипела что-то невнятное, потом раздался шум падающего тела и тишина.

Охваченная ужасом, я бросилась звонить Симочке. Симочка, наэтот раз вооруженная ключами, помчалась к Алисе и позвонила мне уже от нее.

— Соня! — кричала она. — Не знаю, что делать, Алиса всячерная! Она задыхается!

— «Скорую» вызывай! — крикнула я и бросилась собиратьчемодан.

* * *

Я долго и звонила, и стучала в квартиру Алисы, потомвспомнила, что у меня есть ключи, открыла дверь, но Алисы там не оказалось. Яустремилась к Симочке. Она отпаивала лежащую на диване Алису молоком и кормилатаблетками.

— Почему вы здесь? — удивилась я.

— Сима ждет звонка, — сказала Алиса. Я присела рядом с ней,положила руку на ее влажный лоб, спросила:

— Что на этот раз с тобой?

За Алису ответила Симочка:

— Отравление. Ее рвало.

Я рассердилась:

— Так почему, черт возьми, вы еще здесь, а не в больнице?

— Мы же там были, — пропищала Алиса, — Врачи все равноскажут, что я здорова, здорова. Я беспомощно посмотрела на Симу и спросила:

— Она теперь что, до конца жизни может не обращаться кврачам? Лишь на том основании, что когда-то они ей поставили диагноз«практически здорова»?

Симочка пожала плечами, я же скомандовала Алисе:

— Поднимайся, отвезу тебя в больницу.

— Нет-нет, — испугалась она, — Герман будет мне звонить.

— Какой Герман? Посмотри на себя! Ты же полутруп! Встатьсможешь?

— Конечно, — Алиса вскочила с дивана, но, покачнувшись, едване упала на пол. Благо Симочка удержала ее. Я возмутилась:

— Видишь? Видишь? Едва стоишь на ногах!

Вдвоем с Симочкой мы отвели Алису в ее квартиру, уложили накровать и принялись убеждать, что надо срочно ехать в больницу. Она стояла насвоем:

— Ехать бесполезно, я здорова. Дайте мне лучше еще молока,еще молока.

Возмущенная таким упрямством, я принялась ругать Алису, аСимочка отправилась на кухню за молоком. Вскоре мы услышали ее душераздирающийкрик.

— Что там? — испугалась Алиса.

Симочка вбежала в спальню, на ней не было лица. Она с ужасомпоказывала в сторону кухни и беззвучно шевелила губами. Я словно окаменела отстраха.

— Соня, — не своим голосом попросила Алиса, — пойдипосмотри, что там случилось.

— Боюсь, — призналась я.

— Самой мне, что ли, идти? — Алиса сделала попытку поднятьсяс кровати. Я строго взглянула на Симу:

— Что там? Говори.

Бедняжка не могла вымолвить ни слова. Цепенея от ужаса имысленно читая «Отче наш», я отправилась в кухню и… обнаружила там трупик котаШустрика, не так давно подаренного мною Алисе. С криком я вернулась в спальню.

— Что там? — спросила Алиса.

— Шустрик мертв, — сообщила я. — Алиса откинулась на подушкуи разрыдалась.

— Мой Шустрик, Шустрик, — жалобно приговаривала она.

— Ну да, Шустрик погиб, но зачем, как говорит Фаня, гнатьволну? Я же сама чуть не умерла, когда Сима завопила как потерпевшая. Так жеможно и заикой сделаться.

— У меня тоже сердце едва не выскочило, едва не выскочило, —рыдая, пожаловалась Алиса.

Я уставилась на Симочку, которая пришла в себя и виноватопожимала плечами.