Аманда - Кей Хупер Страница 17

— Дорога к «Козырному королю» тоже очень красива, — говорила тем временем Кейт своим спокойным голосом. — Там есть ручей с мостиком и небольшой цветник. А дальше, за пастбищами, открывается прекрасный вид на долину. Если вы, конечно, не боитесь идти через пастбища.

Вот… даже Кейт ее признала.

— Боится, — услышал Уокер свой собственный голос. — Она боится лошадей.

Внезапно он поймал себя на том, что говорит так же враждебно и вызывающе, как Салли.

Аманда удивленно взглянула на него и ответила со спокойным достоинством:

— Раньше я любила лошадей, но в двенадцать лет упала с лошади и сильно ушиблась. С тех пор я их не люблю. Извините, если это кому-либо неприятно.

Уокер почувствовал себя последним подонком. Хотя, возможно, она все это придумала. Надо же ей придумать какое-то объяснение своему страху перед лошадьми: ведь настоящая Аманда их любила.

Джесс похлопал ее по руке.

— Мы все это понимаем, радость моя. — Он явно испытывал облегчение, найдя какое-то объяснение этому совсем не далтоновскому страху. — Кто знает, может, ты и не заметишь, как снова окажешься верхом.

Она взглянула на него с сомнением и улыбнулась:

— Может быть. Но пока я воздержусь ходить через пастбища.

— Здесь полно других дорог, — жизнерадостно проговорил Рис.

— И у меня есть карта, где они все отмечены. — Джесс снова похлопал ее по руке. — Напомни мне, радость моя. Она у меня в кабинете.

— Нести десерт? — спросила Мэгги.

В девятом часу Аманда извинилась и покинула гостиную, сославшись на усталость после трудного дня. Салли исчез еще раньше, сразу после ужина, не сказав, куда отправляется.

Однако вместо того чтобы подняться к себе в комнату, Аманда вышла из дома и остановилась у колонны, глядя на ухоженную лужайку перед домом.

Стоял конец мая. Вечерами было еще довольно прохладно. Здесь, в этих местах, солнце, казалось, садилось раньше, чем везде. Сейчас оно уже заходило в тeни гор. На фоне этого неяркого предзакатного света на небе появилась полная луна. Прохладный воздух дышал чистотой и свежестью. Аманду переполняли такие разнообразные впечатления, что мысли путались, сбивались. Пожалуй, она сегодня действительно слишком устала, чтобы привести их в порядок. Наверное, лучше подождать до завтра. Пусть все впечатления улягутся, а завтра она все как следует обдумает.

Однако Аманда чувствовала, что возвращаться в спальню бесполезно. Она все равно не заснет: слишком возбуждена. Усталый мозг никак не хотел успокоиться. Она может решить для себя, что лучше все отложить до завтра, но мыслям не прикажешь лечь и уснуть.

Трудно поверить, что она провела в «Славе» всего каких-нибудь полдня. Казалось, прошла целая вечность. И все же она чувствует себя здесь чужой. Боится сказать что-нибудь не то, сделать неверный шаг. Все они внимательно за ней наблюдают и относятся к ней по-разному — от холодноватого гостеприимства Мэгги до открыто враждебного вызова Салли.

Самую главную победу она уже одержала — Джесс. Он чуть не пляшет от счастья каждый раз, когда видит ее. Если только не случится что-нибудь кардинальное, что могло бы подорвать его веру — ну, например, определенно отрицательный результат генетических анализов, — никто и ничто теперь не сможет поколебать Джесса.

Даже Уокер Мак-Леллан.

В этой семейной драме он занял позицию стороннего наблюдателя и, по-видимому, намерен придерживаться ее до конца, оставаясь вне схватки. Такой беспристрастный юрист, стоящий выше низменных чувств и запутанных ситуаций. И все же…

Он наблюдал за ней пристальнее всех остальных, часто со сдерживаемым и все же заметным раздражением. Аманда испытывала определенное удовлетворение оттого, что ей, кажется, удалось смутить его трезвый, холодный аналитический ум. Однако это чувство удовлетворения омрачалось тем, что ей так и не удалось развеять его подозрения.

Дверь позади нее открылась. Взглянув через плечо, Аманда увидела Уокера. Он подошел и встал рядом.

— Что-то я не вижу вашей машины, — произнесла она только для того, чтобы что-то сказать.

— Я пришел пешком.

Он кивнул вправо. Аманда с трудом разглядела тропинку, начинавшуюся сразу за лужайкой и скрывавшуюся в лесу.

— Очень удобно, — заметила она.

— И неплохое физическое упражнение.

Голос его снова стал холодным, однако уходить он, по всей видимости, пока не собирался. Аманда попыталась найти подходящую тему для разговора.

— Почему Салли не участвует в скачках?

— Он, пожалуй, лучший наездник в этих краях, но он слишком крупный и тяжелый. С ним лошадь не может показать, на что она способна. Поэтому он тренирует лошадей, а другие их показывают.

— Как это должно быть… обидно. Не иметь возможности делать то, что любишь больше всего.

— Сочувствуете? Салли ненавидит сочувствие. А если говорить о том, что он больше всего любит, так это «Славу». Пока у Салли есть «Слава», он счастлив.

— Но она же ему не принадлежит. Я имею в виду…

Черт, и зачем она это сказала!

— Я понял, что вы имеете в виду. — В его бесстрастном голосе зазвучали сардонические нотки. — Да, «Слава» принадлежит Джессу. Он волен распоряжаться ею как хочет, отдать или завещать кому захочет. Все здесь это знают. И Кейт, и Салли, и Рис, выросшие здесь и вложившие в «Славу» свою душу, могут в один прекрасный день оказаться без крова, если Джессу так заблагорассудится. И уж если Джесс выскажет свое желание вслух, во всем штате не найдется такого судьи, который мог бы его распоряжение отменить. Вы это хотели знать?

Аманда промолчала, а когда заговорила, то сама испугалась, услышав, как дрожит ее голос.

— Вы, конечно, не поверите, но… мне не нужна «Слава». И деньги мне не нужны. Все, что я хочу, — это вернуть свое прошлое. И свое настоящее имя.

Уокер невесело улыбнулся.

— Вы правы. Я этому не верю.

Она не слишком удивилась, лишь почувствовала внезапный укол… чего? Боли?

— Ну почему вы не можете этому поверить? Почему у меня обязательно должны быть корыстные намерения?

— Наиболее правдоподобные мотивы чаще всего и оказываются достоверными. Алчность же среди них — один из самых вероятных. Не буду рассказывать вам, сколько я видел вполне нормальных людей, преданных родственников, которые начинали ссориться насмерть из-за завещания своего дорогого усопшего. Для меня отсутствие громких протестов при чтении завещания — исключение, а не правило.

— Пусть так. Но неужели вы не можете допустить, что для меня существует нечто более важное, чем деньги?

Аманда неожиданно осознала, что мнение этого скептически настроенного адвоката слишком много для нее значит. Когда это произошло?