Флирт с дьяволом - Ирина Волкова Страница 17

Рядом с ней, стоя на коленях и склонив голову на руку, как "Мыслитель" Родена, позировал Доминик в форме охранника и с большим пластмассовым пистолетом на боку. Он изображал телохранителя Стефании и её первого мужа, Даниэля Дюкре.

Как только очередная монетка с коротким звяканьем падала в жестянку от косервированной кукурузы, "Стефания" с игривым повизгиванием принималась призывно покачивать бёдрами, а её очнувшийся телохранитель задирал юбку девушки, и, громко причмокивая, начинал покрывать поцелуями аппетитные ягодицы Лили.

Представление продолжалось около двадцати секунд, после чего "живые статуи" снова застывали в своих статических позах.

Зрители весело смеялись, и монетки одна за другой летели в быстро наполняющуюся жестянку.

Лили нравилась весёлая вольная жизнь. Они ночевали в парках, постелив прямо на землю огромный, рассчитанный на двоих спальный мешок, и каждую ночь, как сумасшедшие, занимались любовью. Так продолжалось около года, а затем в Сан-Ремо Доминик познакомился с другой девчонкой и укатил вместе с ней в неизвестном направлении, прихватив с собой спальный мешок и все деньги. Лили осталась одна.

Первое время девушка продолжала изображать "живую статую", но без Доминика она не привлекала особого внимания, и денег, которые она зарабатывала, едва хватало на хлеб и дешёвую колбасу. В конце концов она нашла работу официантки в маленькой закусочной, расположенной в бедном квартале, сняла крохотную комнатку на чердаке, и её жизнь стала пресной и однообразной.

Лили было двадцать три года, когда она узнала о смерти своих родителей. Пьяный отец заснул в постели, забыв погасить сигарету. Пожарные потушили огонь, но родители задохнулись, надышавшись окиси углерода.

Девушка получила страховку отца, страховку на случай пожара и по дешёвке продала так и не отремонтированную квартиру. Впервые в жизни у неё появились деньги — почти невероятная для неё сумма в сто восемьдесят тысяч франков.

Лили размышляла целую неделю, а потом уволилась из ресторана и исчезла. Когда она вновь появилась на улицах Сан-Ремо, люди оглядывались на неё и долго смотрели ей вслед. После серии пластических операций она стала точной, хотя и чуть более молодой копией Стефании де Монако.

* * *

— Как вы говорите, его зовут? — спросил Эжен Карданю у потного подвыпившего типа в грязной некогда белой майке, на которой были изображены два занимающихся любовью скелета в цилиндрах и галстуках.

— Марсельский маньяк, — повторил тип. — Поставишь ещё кружечку пива, и я скажу тебе его адрес.

— "Марсельский маньяк"? — с сомнением в голосе повторил Эжен. После тихой спокойной жизни в провинции его слегка шокировала непривычно активная жизнь большого портового города. — Он, случайно, не серийный убийца?

— Ещё чего! — смачно рыгнул мужчина в майке. — Серийных убийц у нас не любят. Да ты не дрейфь! Марсельский маньяк — отличный мужик. Наш человек! Ему можно доверять. Он тебе почти задаром роскошную "тачку" выдаст, и ещё и с документами, да такими, что ни один коп их от настоящих не отличит.

Карданю щёлкнул пальцами.

— Гарсон! Ещё два пива! — крикнул он.

Его себеседник удовлетворённо кивнул головой.

— Значит так, — сказал он. — Марсельского маньяка ты сможешь найти за доками в конце рю де ля Фош. Там справа вход на склад. Большая железная дверь, выкрашенная зелёной краской. Сечёшь?

— Секу, — кивнул головой Эжен.

* * *

Жозефина Мотерси-де-Белей недоверчиво уставилась в зеркало.

Густав Фогельгезанг с довольной улыбкой смотрел на неё.

Графиня поднесла палец к зеркальному стеклу. Красивая сорокалетняя незнакомка с пухлыми чувственными губами и телом Ким Бейсинджер повторила её жест. Их руки встретились.

— Доктор! Неужели это действительно я? — прошептала Жозефина.

От волнения у неё перехватило дыхание.

— Можете в этом не сомневаться. Вы прекрасны, — усмехнулся Густав.

— Доктор! Вы настоящий волшебник!

Графиня подпрыгнула на месте, как школьница, получившая в подарок роскошное вечернее платье, и бросилась на шею Фогельгезангу.

Врач покачнулся, но устоял.

— К сожалению, вынужден напомнить вам, что через два года имплантант "поплывёт", и от вашей красоты останется только воспоминание, — сказал он.

— Ерунда! — весело откликнулась Жозефина. — Два года — это целая вечность. Я не хочу думать о том, что когда-либо произойдёт. "Не заботьтесь о завтрашнем дне. Пусть завтрашний день сам заботится о себе", — процитировала она. — А я буду жить днём сегодняшним!

* * *

Как выяснилось, Марсельский маньяк не только торговал краденными машинами. Осторожно прощупав почву при помощи наводящих вопросов, Эжен Карданю договорился, что Мишель сделает ему совершенно неотличимые от подлинных удостоверение личности, водительское удостоверение и документы на машину, а также достанет ему пистолет и патроны.

За скромный бежевый "ситроэн", документы и пистолет Марсельский маньяк потребовал аж сорок тысяч франков. Такого Эжен не ожидал. После долгого и темпераментного торга, Карданю ухитрился снизить сумму до тридцати тысяч франков. Торговец краденными автомобилями сказал, что документы и пистолет он достанет только через три дня.

— Франсуа Порселет, — прочитал Карданю свои новые имя и фамилию в удостоверении личности. — Интересно, с какой стати вы выбрали для меня фамилию "поросёнок"?

— А что? Хорошая фамилия! — пожал плечами Марсельский маньяк. — Если вам не нравится, заплатите ещё десять тысяч франков, и я сделаю вам новые документы.

Эжен тяжело вздохнул.

"Ладно, не век же мне быть поросёнком", подумал он. "Всё равно я войду в историю, как Эжен Карданю, потомок Филиппа Красивого и великий патриот Франции."

— Не надо мне других документов, — ворчливо сказал он. — А вы не могли бы объяснить мне, как стрелять из этой штуки?

Эжен осторожно взвесил на руке "кольт" тридцать восьмого калибра.

Мишель укоризненно покачал головой. Ему не нравились дилетанты.

— Вы боевики смотрите? — спросил он. — Так и стреляйте. Направьте пистолет в цель, большим пальцем опустите вниз рычаг предохранителя и нажмите на курок.

— Вот так? — тоном прилежного ученика поинтересовался Карданю, направляя пистолет в окно и проделывая вышеперечисленные действия.

Грохот выстрела в замкнутом помещении оглушил беглого банковского клерка. Отдача мощного пистолета чуть не вывернула ему кисть.

— Кретин! Ты спятил? — заорал Марсельский маньяк. — Какого чёрта ты мне тут пальбу устраиваешь?

Его слова заглушил донёсшийся с улицы крик боли.