Если завтра не наступит - Сергей Донской Страница 17

– Насколько я помню, Джеймс Бонд не испытывал финансовых затруднений, – обронил Бондарь, давая понять, что завербовать его будет не так трудно, как могло показаться вначале.

Кайт заразительно расхохотался, запрокинув голову.

– Это поправимо, мой друг, – сказал он, дав волю чувствам. – Не думаете же вы, что у вас отберут выданные деньги? Для нашей организации это пустяки, мелочь. – Кайт сдул с ладони воображаемую пыль. – Гуляйте, наслаждайтесь свободой, отдыхайте. С вашим руководством я переговорю сам. Будем считать, что ЦРУ попросило вас задержаться в Тбилиси для небольшого расследования.

– Расследование? – тревожно переспросил Бондарь.

– Ну-ну, это всего лишь блеф. Я скажу генералу Волопасову, что мы вместе хотим разобраться в обстоятельствах гибели Гванидзе.

– А на самом деле?

Кайт хлопнул себя по ляжкам:

– А на самом деле, зачем нужно расследование, когда мертвого все равно не воскресишь! Резонно?

– Вполне, – кивнул Бондарь.

– Тогда по рукам?

– Но где гарантии, что правда не всплывет наружу?

– Посмотрите на меня, – предложил сделавшийся необычайно важным Кайт. – Вы видите перед собой американского офицера. Мое честное слово вас устроит?

– Ваше? – протянул Бондарь. – Еще бы!

– Итак, Гванидзе мы похоронили и забыли…

– Похоронили и забыли…

– А себя можете считать в краткосрочном отпуске. Двух дней вам хватит?

– Русские говорят: бог троицу любит, – заметил Бондарь.

– А, гулять так гулять! – Кайт махнул рукой, подражая залихватскому жесту ухаря-купца из какого-то голливудского фильма. – Даю вам прикрытие на трое суток. Только не забудьте оставить мне досье. – Приподнявшийся Кайт вторично протянул руку, шевеля пальцами. – Давайте же, Евгений Николаевич. Для вас это теперь лишняя обуза.

– Э, нет, так не пойдет! – отстранился хитро прищурившийся Бондарь.

– В чем дело? – опешил Кайт.

– Не хочу остаться в дураках.

– У меня и в мыслях не было подвести вас, мой друг!

– Бумаги получите по истечении трех суток, – нахально заявил Бондарь. – Если, конечно, я не просажу деньги раньше.

– Ах да! – заулыбался Кайт, с лица которого не до конца исчезла тень легкого неудовольствия. – Широкая русская душа.

– Душа душой, а мозги мозгами. – Бондарь многозначительно постучал себя по лбу, не стесняясь предстать перед американцем полным идиотом. – Конверт пока побудет у меня. Мне велено получить с вас расписку, а если она будет помечена сегодняшним числом, то как я объясню это на Лубянке?

– Бога ради, я готов проставить любое число!

– Нет, давайте уж действовать последовательно, – заупрямился Бондарь. – Я хочу подстраховаться.

Барри Кайт призадумался: предложение собеседника его почему-то смущало. Почему? Да потому, что ему не терпелось завладеть документами, присланными из Москвы, ответил себе Бондарь. Оригинальные образцы отпечатков пальцев Шалаева и Гванидзе, акт, подтверждающий их идентичность… В том случае, если похороны, описанные в газете, состоялись, то от этих улик толку мало. Если же Гванидзе воскреснет под новой фамилией, то результаты экспертизы могут здорово попортить кровь тем, кто заинтересован в его исчезновении.

Бондарь был уже почти убежден в том, что главный режиссер дешевого спектакля находится перед ним. Согласившись сотрудничать с ФСБ, цээрушники попросту решили схитрить, завладев документами, но не выдав человека, которого эти документы касались. Вряд ли игра затевалась исключительно для того, чтобы насолить Москве по принципиальным соображениям. ЦРУ прятало концы в воду. Маскировало те самые ниточки, которые напрямую или косвенно связывали Вашингтон с чеченскими боевиками. Допустить суд над Гванидзе было слишком рискованно. А вдруг его показания замарают светлый имидж американских борцов с международным терроризмом?

Похоже, размышления Кайта сводились примерно к тому же самому, поскольку, взвесив все «за» и «против», он решительно произнес:

– В таком случае я тоже подстрахуюсь. С вашего позволения.

Последняя реплика прозвучала саркастически. Мнение Бондаря абсолютно не интересовало американца. Сняв телефонную трубку, он набрал три цифры номера внутренней связи и коротко распорядился по-английски:

– Зайдите ко мне.

Бондарь, сидевший спиной к двери, напрягся. События принимали неожиданный оборот.