Один коп, одна рука, один сын - Аманда Линд Страница 17

Случалось, думала и о том, что, если он решит ее оставить, надо будет его отпустить.

Но сейчас она думала прежде всего об Адриане, который, совершенно очевидно, предпочитал общение с Наташей общению с матерью. И несмотря на то, что от этого становилось жутко больно и очень хотелось сунуть голову в песок и сделать вид, что все нормально, Фрэнси заставила себя подумать о сыне. Малыш вырос. Любитель размышлять, читать, смотреть кино, играть в футбол. Уже участвует в настоящих матчах. А она ни на одном не была. В отличие от Пера с Наташей.

В душе Фрэнси забили тревожные колокола. Она стала грызть ноготь. Лучше бы это была большая шоколадка. Такая эксклюзивная килограммовая плитка швейцарского шоколада, которые ей присылал на Рождество судья Берг. Кстати, не мешало бы и ему что-нибудь послать. Одну из новых девочек Элизабет. У судьи проблемы и с женой, и с потенцией, и он был бы рад. И нужно выяснить, что стряслось с этой девкой, которая выпрыгнула из номера Джимми Паффа.

Фрэнси устало вздохнула, ей хотелось смыть саму себя в унитаз.

Вот она, взрослая жизнь. И что, так будет всегда? Список дел, которому не будет конца? Разузнать про проститутку-прыгунью. Галочка. Обеспечить молчание остальных шлюх и самого Джимми Паффа. Галочка. Наладить отношения с сыном. Галочка. Возобновить секс с Пером. Галочка. Узнать, на кого работал Ренман. Галочка. Устроить новую квартиру для продажи наркоты вместо той, что была на Сюрбрюннсгатан. Галочка. Привести себя в форму. Галочка. Выяснить насчет пластической операции. Галочка. Следующая партия героина придет из Амстердама в январе. Галочка. Сделать ставку на экстези или это уже не актуально? Галочка. Подарки на Рождество: обычные плюс взятки. Галочка. Купить Адриану термокальсоны. Галочка.

И так далее.

Она чувствовала себя белкой в колесе вечности, но, в отличие от белки, не способной понять всю досадность своего положения, Фрэнси полностью осознавала ненормальность ситуации, в которой находилась. Но она думала, что скоро все пройдет. Скоро ее отпустит. А еще эта предрождественская суета… Наверное, у нее просто послеродовая депрессия.

Ободрав до крови заусенцы на пальце и слизав выступившую кровь, Фрэнси отперла дверь кабинки, чтобы вновь отправиться за рождественскими покупками и купить особенно много подарков для Адриана, но получила удар правой в лицо. Качнувшись назад, она стукнулась головой о дверь. От удара ногой в живот у Фрэнси на секунду перехватило дыхание. От следующего пинка ей удалось защитить себя правой рукой, одновременно она откатилась в сторону и вскочила на ноги. Опять удар кулаком, уже в висок. Фрэнси почувствовала, что ей до крови рассекли бровь. Затем последовала череда ударов ногами, которые обрушивались так быстро, что не позволяли включить арсенал приемов карате. И если бы Фрэнси не удалось наконец-то нащупать в сумке радостно плескавшийся там газовый баллончик, этот день наверняка стал бы последним в ее жизни.

Но газ оказался эффективным средством, и она даже успела увидеть краем глаза напавшего на нее мужчину. А глаза уже затягивало туманом. Красный пиджак. Вельветовый? Темные, возможно, совсем черные волосы. Тонкие губы.

Бессонница в предрассветный час. Фрэнси с зашитой бровью неприкаянно бродила по дому, голова раскалывалась, ребра ломило. До сих пор звенело в ушах от скандала, устроенного ей Пером. Она никогда еще не видела его в такой ярости.

— С этого момента ты никуда не будешь ходить без охраны, — орал он. — Поняла?

— Да, но я не понимаю, откуда кто-то мог узнать, что я там, — скулила она.

— Какая разница, чего ты не понимаешь! Будешь делать, как я сказал!

— Да, конечно…

— Нельзя думать только о себе! Что будет со мной и детьми, а?

У Фрэнки хватило ума промолчать.

— У тебя до черта врагов, таких же отморозков, как и ты, поэтому, если ты не будешь осторожной, от тебя скоро останется кучка пепла, — продолжал кричать Пер.

Фрэнси кивала и пыталась представить себе, что у нее в ушах затычки. Но тщетно. Пер еще долго возмущался, пока промывал ей раны, мыл голову, брил ноги и массировал ступни. И не потому, что должен, а потому, что хотел. В этом был весь он, ее муж, и она этого явно не заслуживала.

Она чуть не заплакала при мысли о том, какой он хороший и как она его сильно любит. И тут прекратила как шататься по дому, так и хныкать, потому что увидела собственное отражение в зеркале прихожей. Похожая на толстого тюленя с синими пятнами на шкуре, в вылинявшей старой пижаме и тапочках Пера. Талия исчезла, ляжки шлепают друг о друга при ходьбе (да-да, она слышала этот звук), нос распух, один глаз заплыл, голова раскалывается.

Не подарить ли себе новый имидж на Рождество? Или хотя бы спа-уик-энд.

Со вздохом Фрэнси повернулась к зеркалу спиной и снова отправилась бродить по дому. В животе беспокойно бурлило. Почему этот тип в красном напал на нее? Знал ли он о ней что-то особенное? Это из-за Ренмана или есть другая причина?

В любом случае, загадка, как он узнал, что она — это она и что в тот день она поехала за покупками в «ЭнКо». Хотя, ясное дело, он мог вести за ней слежку и улучить момент, когда она окажется одна. Фрэнси позвонила Крошке Мари, всегда бодрствовавшей в это время суток, а сейчас занятой упаковкой рождественских подарков для своей подопечной девочки в Танзании.

— Кто-то слил информацию, — сказала Фрэнси.

— Похоже на то, — согласилась Крошка Мари и уронила на пол куклу Барби.

— И если это месть за Ренмана, то…

— Джим с Луизой никогда бы тебя не сдали. Знают, что я с ними сделаю, если узнаю.

— Может, они где-то сболтнули, а кто-то, кому не надо, услышал.

— Они не могли проболтаться.

— А ты сама?

— Что?

— Ты не проболталась?

— Естественно, нет.

— А кто-то другой мог?

— Про Ренмана больше никто не знает.

— Да… Нет. Я рассказала отцу.

— Да, но он бы никогда…

— Я знаю.

— Но кто-то же это сделал.

— Но никто из них.

— Да… Вот черт!

И больше нечего сказать. Как ни странно, они растерялись. Как ни странно, они позволили себя победить. Как ни странно, они попрощались, не выработав хоть какой-нибудь хитрого плана. И Фрэнси, зная, что этой ночью ей будет не уснуть, заперлась в кабинете, где просидела и продумала до рассвета.

Крошка Мари снова начала возиться с подарками для девочки из Танзании, и, хотя разговор с Фрэнси ее сильно расстроил, она приободрилась от собственной щедрости. Ей хотелось создать маленькой африканской девчушке все условия для хорошей жизни. Она отправляла ей не только игрушечных медвежат, мелки и кукол, но и книжку о самообороне на английском языке, кимоно для карате, рогатку домашнего изготовления и, как ни странно, газовый баллончик.