Эвтаназия - Ирина Шанина Страница 17

Здесь вовсю шла стройка второй очереди комплекса «Дорогомилово». Метрах в пятидесяти после поворота улицу перегораживал забор, который украшал огромный плакат, сообщающий, что еще есть возможность приобрести чудесную квартиру в элитном комплексе в одном из самых престижных районов столицы. Завтра будет поздно. На плакате были изображены добродушный мужчина в очках и худощавая, немного смахивающая на сушеную змею женщина. Она держала в руках ключ от гипотетической квартиры. Лицо у женщины имело нужную степень стервозности, чтобы сподвигнуть потенциальных покупателей побыстрее выкладывать денежки. Из надписи под картинкой было ясно, что квартир мало, и кто не успеет заключить контракт, имеет шанс посражаться за последний ключ вот с этой бабой. А уж из ее рук фиг ключ вырвешь. Тут я себя одернула. Что я зациклилась на плакате, моих средств не хватит, чтобы купить в этом комплексе даже дверную ручку, поэтому стоит сконцентрироваться на другом, а именно: как выбраться отсюда. Не факт, что можно проехать дворами, скорее всего, там все перекопано. Я еще раз прикинула и решила, что самое умное — никуда не ехать, припарковаться и выждать. Место для парковки нашлось аккурат под плакатом. В окно со стороны пассажира уткнулся огромный нарисованный палец, на котором болтался заветный ключик. Я заглушила двигатель, в салоне зажегся свет, но, поскольку я не предпринимала попыток выйти, снова потух. Минут пять ничего не происходило, я уже было почти решила пойти пешком до метро, как вдруг из-за угла выехала машина с номерами Службы безопасности. Я сползла с сиденья и затаилась, тихо радуясь тому, что не пожалела в свое время денег и затонировала стекла.

Автомобиль остановился, перегородив выезд на Киевскую. Я оказалась в западне. Некто, сидящий в машине, не стал глушить двигатель, лишь переключил дальний свет фар на ближний. Дверцы распахнулись, из авто вылезли двое мужчин, внешне типичных эсбэшников. Мне, правда, всегда казалось, что сотрудники этой организации должны выглядеть максимально незаметно, растворяться, так сказать, в толпе рядовых граждан. Наверняка PR-департаменты СБ имели соответствующие инструкции на этот счет и неукоснительно данным инструкциям следовали. Однако ж через несколько месяцев специфика службы брала свое — неофиты становились неуловимо похожими друг на друга, как члены одной большой семьи. А если кто-либо взялся бы нарисовать генеалогическое древо данной семьи, среди прародителей непременно оказался бы доберман-пинчер.

Вылезшие из машины оперативники синхронно повернули головы сначала налево, потом направо. Доберманы вышли на охоту. Даже через затонированное стекло было заметно, как у них от возбуждения раздуваются ноздри. Убедившись, что вокруг ни одной живой души, они растерялись, как собаки, потерявшие след. Стоявший справа вытащил из кармана миникомпьютер, набрал какую-то комбинацию, внимательно посмотрел на экран, толкнул коллегу в бок, после чего продемонстрировал ему результат запроса. Обменявшись взглядами, эсбэшники дружно шагнули к стоящему у тротуара «ситроену». Нетрудно было догадаться, что произошло: они вычислили марку машины, скрывшейся с места аварии, но номер не зафиксировали. Я очень осторожно чуть-чуть вытянула шею. Удивительно, но, кроме моего, в тупичке стояло еще пять «ситроенчиков». Стало быть, в моем распоряжении не больше пяти минут, после чего они до меня доберутся. Я вжалась в пол, свернувшись в позе эмбриона. Хотя на улице было прохладно, капот остыть не успел. Им достаточно просто потрогать все стоящие «ситроены», чтобы выяснить, какой из них приехал сюда последним. Не успела я испугаться, как кто-то хлопнул рукой по капоту моей машины.

— Эй, нашел! Машинка еще теплая. Она где-то здесь неподалеку…

Эсбэшник подергал ручку, заорала сигнализация. Я совершила невероятное усилие и засунула голову под рулевую колонку. От неудобной позы начала ныть шея, а правое ухо больно впечаталось в педаль тормоза. Раздался легкий шлепок — чьи-то руки прижались к стеклу со стороны водителя. Оперативник тщетно пытался разглядеть, есть ли кто внутри.

— Ни черта не видно, — раздраженно сообщил он коллеге.

Голос прозвучал очень близко, от неожиданности я еще сильнее нажала ухом на тормоз.

— Она не могла далеко уйти, — вступил в разговор второй голос. — Вызывай группу поддержки, нужно прочесать район.

Интересно, группа поддержки имеет право вскрыть запертую машину? Я прикинула так и этак и пришла к неутешительному выводу, что, скорее всего, имеет. И очень маловероятно, что найдется страховая компания, которая осмелится вчинить регрессионный иск сотрудникам СБ. Ведь они всегда могут прикрыться интересами государства. Эх, будет у меня на следующий год по КАСКО солидный малус. Я прислушалась, очень уж хотелось знать, вызвали они подмогу или нет.

Снаружи было подозрительно тихо. Наконец тишину нарушил чей-то сдавленный голос. Обладатель голоса повторял как заведенный:

— Хорошая собачка! Хорошая собачка! Хорошая собачка!

Повторив это три раза, человек замолчал, но тишина уже не вернулась. Раздался какой-то новый, трудно идентифицируемый звук. Так иногда в ночной тиши шумит стояк канализации. Звук спровоцировал несколько неожиданных действий. Чье-то тело ударилось в левую переднюю дверь. На мгновение я подумала, что эсбэшники каким-то чудом догадались, что я сижу внутри, и теперь пытаются взять машину штурмом. Прошло никак не менее двух, а то и целых пяти секунд, но никто так и не вломился. При этом, судя по колебаниям корпуса машины, человек продолжал к ней прижиматься, причем делал это все упорней, явно стараясь просочиться сквозь запертую дверь. Что же произошло? Почему они не вызывают свою чертову подмогу? Кто отвлек (и, надо сказать, здорово отвлек) внимание сотрудников Службы безопасности от моей скромной персоны?

Я попыталась вытащить голову из-под руля, чтобы выглянуть в окно. Это оказалось совсем нелегко. Шея затекла, и теперь голова упорно не желала возвращаться в вертикальное положение — малейшее движение вызывало ужасную боль. Впрочем, это оказалось даже и неплохо, так как большую часть окна загораживала незнакомая мужская спина, и только справа, почти у самого зеркала заднего вида, оставался открытый участок. Я сдвинула корпус вправо, так, чтобы моя намертво прижатая к плечу голова оказалась напротив просвета. Мужская спина нетерпеливо заерзала, сдавленный голос произнес: «Мама».

Даже быстрого взгляда хватило, чтобы понять: мужчина жестоко ошибся. Существо, стоявшее напротив и гипнотизирующее эсбэшника взглядом, ничьей мамой не могло быть по определению. Во-первых, оно было мужского пола, во-вторых, оно не было человеком. Посреди освещенной улицы стоял огромный пес непонятной породы. Помнится, сэр Артур Конан Дойл, описывая проклятие рода Баскервилей, отмечал, что «это была помесь мастифа и дога». В нашем случае имела место гораздо более заковыристая смесь. Навскидку можно было определить овчарку и ротвейлера. Коренастое, типично ротвейлерское тело было покрыто жесткой овчарочьей шерстью. Но вряд ли это могло так напугать двух опытных сотрудников СБ, если бы не морда данного представителя семейства псовых. Мы, конечно, все твари божьи, но здесь бог явно решил подшутить, или вообще умыл руки, отдав бразды правления науке генетике. Представьте себе длинную челюсть овчарки плюс ширину и смыкание челюстей как у ротвейлера. Казалось, что собака все время недобро ухмыляется.