Леденящий ужас - Кей Хупер Страница 17

– Ты очень хорошо знаешь Пансион, – ответила она уклончиво. – Наверное, не только его.

Квентин, не возражая против смены темы, продолжал осторожно искать подход к Дайане.

– Многие люди, в разной степени, конечно, очень чувствительны к среде, к окружению и месту, – сообщил он, отодвигая тарелку. – Наш мозг представляет собой мириады электродов, улавливающих электрические и магнитные импульсы. Кстати, миллионы людей об этом даже не подозревают.

– Как так? – спросила Дайана, вращая в ладонях чашку с чаем.

– Да очень просто, – улыбнулся Квентин. – Тебе ничего не известно о работе мозга? Странно. Мозг передает электрические импульсы, то есть энергию. Все вокруг нас насыщено энергией. Только одни люди улавливают ее лучше других. О таких говорят, что они восприимчивы к энергетике. Я, конечно, имею в виду среднестатистического человека, Дайана, а не гениев или несомненных талантов, таких как Моцарт или Эйнштейн. У них мозг работал иначе, чем у обычных людей, но и они тоже оставались людьми. – Он вздохнул. – Полагаю, мы только сейчас начинаем понимать, как на самом деле работает мозг человека. Кто знает, что для нас будет нормой через несколько лет?

– Значит, ты ощущаешь энергетику мест, – сказала задумчиво Дайана. – А энергетику людей?

– Немного, – ответил он, решив быть до конца открытым. – Я специализируюсь не на людях. Что касается Пансиона, то у него очень долгая история, и энергетика здесь настолько сильная, что даже я ее нередко улавливаю. Хотя медиум или ясновидящий, несомненно, почувствуют больше.

Дайана удивленно заморгала.

– Ты говоришь об экстрасенсорном восприятии?

– Да, – кивнул Квентин. – Мы, правда, называем его не экстрасенсорным, а паранормальным. Сама идея экстрасенсорных способностей, – продолжал он, стараясь говорить как можно спокойнее, – даже сейчас отвергается многими традиционалистами. Но исследования продолжаются, ставятся эксперименты, и с каждым годом растет уверенность, что нет таких вещей, которые бы не были подвластны человеческому мозгу. Возможности его поистине безграничны.

– Похоже, ты в этом деле не одну собаку съел, – усмехнулась Дайана.

Инстинкт подсказывал Квентину, что на этот раз он выбрал правильное направление.

– Отдел, в котором я работаю, был организован группой профессионалов, считающих, что экстрасенсорные способности можно использовать в качестве инструмента раскрытия преступлений. Прошло несколько лет, мы накопили порядочный опыт – эмпирический опыт, как сказали бы ученые, – и теперь знаем, что и как нужно делать. Разумеется, до полного научного подтверждения наших идей еще далеко, но мы продолжаем двигаться в этом направлении.

– Ты веришь, что ты экстрасенс?

Квентин почувствовал напряжение в ее голосе, поэтому ответил мягко и осторожно:

– Скорее, я умею контролировать свои пять чувств лучше, чем другие. Ничего сверхъестественного здесь нет, все достигается тренировкой и практикой. Конечно, у меня есть и дополнительные способности, которых у остальных либо нет, либо есть, но они об этом не догадываются.

– Какие способности?

Квентин пожал плечами:

– Иногда я чувствую, что скоро произойдет какое-либо событие.

Глаза Дайаны широко раскрылись, она резко откинулась на спинку стула и быстро проговорила:

– Так ты видишь будущее? Квентин, скажи, что со мной будет?

– Ты меня не поняла, Дайана. Я не предсказатель и не гадалка. Я не раскидываю карты таро и не вожу пальцем по ладоням, выискивая линии. – Голос его звучал сухо. – Я всего лишь чувствую приближение какого-либо события.

– Всего лишь... – повторила она.

– Ничего экстраординарного, Дайана. Обычное человеческое качество, хотя и редкое.

– Очень странно. Как ты можешь знать, что что-то произойдет? Это очень странно.

– Пока мы не можем этого объяснить научно, – кивнул он. – Точнее, с помощью сегодняшней науки. Если, как мы полагаем, время линейно, то действительно мозг не способен воспринять то, что еще не случилось. Ну а если время не линейно? Может быть, мы его не понимаем, точно так же, как не понимаем работу собственного мозга.

Дайана тяжело вздохнула:

– Нет уж, спасибо. Я не собираюсь с тобой голову ломать. Мне с моей реальностью забот хватает. Даже если бы я поверила в то, что ты говоришь...

– Хорошо. Тогда объясни свой рисунок, – предложил Квентин.

Дайана пожала плечами:

– Я уже говорила тебе. Возможно, я где-то видела фотографию этой девочки.

– Ты не могла ее нигде видеть, Дайана. У Мисси и ее матери не было родственников. Здесь они поселились, когда Мисси исполнилось года три-четыре. Все их вещи уничтожил пожар. Все фотографии, какие были, сгорели. Я пятнадцать лет занимаюсь этим делом, просмотрел горы документов, и ни разу мне не попалось ни одной фотографии Мисси. Я имею в виду прижизненных. Те, что сделал судмедэксперт, я видел.

Дайана сидела понуро, слушая с тревожным выражением лица.

– Ты нарисовала ее именно такой, какой она была тем летом, – продолжал Квентин. – Даже медальон в форме сердечка изобразила. Это я подарил его Мисси на день рождения. Он исчез в тот день, когда ее убили. Его так никто и не нашел.

– Ну как в рисунке, сделанном угольным карандашом, можно узнать – тот это медальон или нет? Квентин, я не профессиональная художница... – Девушка осеклась на полуслове, увидев подходящую к ним официантку; попросила принести десерт и кофе. Та кивнула, долго собирала чашки и тарелки и наконец отошла. – Не художница я, понимаешь? – повторила Дайана. – Не воспринимай мою мазню слишком серьезно. Я представления не имею, откуда я взяла образ Мисси, но рациональное объяснение этому есть. Должно быть.

– Согласен, – ответил Квентин. – Только мы с тобой по-разному понимаем значение слова «рациональный».

– Ну, если ты веришь в паранормальные явления, то да. – Дайана тряхнула волосами. – Но для меня все это чушь собачья, и... мистицизм не существует, – заявила она. – Медицина умеет объяснить, почему люди вдруг начинают видеть несуществующие объекты, слышать несуществующие голоса и что там еще есть... И они в этом не виноваты. Они просто больны.

– А если нет?

Дайана в упор посмотрела на Квентина.

– Дайана, а что, если они вовсе не больны? Что, если вся твоя медицина ошибается? Давно ли медицина использовала только пиявок и не имела представления, что причина так называемых психических болезней кроется в химическом дисбалансе мозга?

– Квентин, как ты можешь такое говорить?

– Ты газеты читаешь? Тогда наверняка знаешь, как часто сейчас опровергаются медицинские факты. То, что всего несколько лет назад считалось непреложным, сегодня рассматривается как заблуждение! Благодаря новым открытиям и современным технологиям мы вдруг обнаруживаем, что сегодня знаем гораздо больше, чем знали вчера. В результате меняются наши представления. Мы проводим более точные эксперименты и получаем неожиданные свидетельства, мы изучаем явления с новых позиций. Невозможное становится не только возможным, но и предсказуемым.