Вне подозрений - Джон Диксон Карр Страница 17

— Хотя намеревались просить его…

— О, не по той причине, о которой вы думаете!

— Я вовсе не думал…

Оба, смутившись, умолкли. Конечно, Батлер сказал неправду. Внезапно возненавидев покойного Ричарда Реншо, он не удержался от вопроса:

— Что собой представлял ваш муж?

— Это очень интересно. Он походил на вас.

— На меня?

— Не внешне. Дик был очень смуглым и черноволосым, а вы светлокожий, и у вас русые волосы. Но его голос, осанка и некоторые жесты…

Черт бы побрал этого типа! Батлеру, сознававшему, что его мозги не в лучшем состоянии, хватило ума ограничиться просьбой:

— Пожалуйста, расскажите о происшедшем.

Люсия откинулась на спинку кресла. Румянец на ее лице поблек.

— Дик находился в деловой поездке. Вернувшись домой вчера, я обнаружила телеграмму, сообщающую, что он прибывает поездом на Юстонский вокзал в одиннадцать вечера. Поэтому я… приняла решение. Я велела Китти — горничной — проветрить постели в этой комнате, наполнить водой графин и все приготовить.

Слушая, Батлер исподтишка окидывал комнату взглядом.

Поверх постелей на обеих кроватях аккуратно лежали желтые покрывала. Между кроватями, но выше их висело большое распятие из слоновой кости. Это удивило Батлера, хотя он снова не понимал почему. Изделие явно было древним и резко выделялось на фоне коричневых стенных панелей.

Под ним, рядом с лампой на столике, поблескивал стеклянный графин с водой. Это был обычный круглый графин с узким горлышком, на которое был надет стакан; графин был наполнен только на пятую часть. Присмотревшись, можно было заметить на нем следы серого порошка, используемого полицией для проявления отпечатков пальцев.

Домашнее убийство под костяным распятием…

Батлер вновь перенес внимание на Люсию.

— Конечно, — продолжала она, — Китти не начала убирать комнату до одиннадцати. Я уже разделась в своей спальне дальше по коридору, поэтому следила за ее работой. Я посоветовала ей сменить постели, а не проветривать их. Китти так и сделала. Потом она взяла этот графин… — Люсия кивнула в сторону графина и умолкла.

— Продолжайте! — поторопил ее Батлер.

— Китти отнесла графин в ванную. Я наблюдала за ней — умывальник хорошо виден, если стоишь в дверях. Она вылила из графина остававшуюся в нем воду, ополоснула его пару раз и наполнила свежей водой из крана.

— А потом?

— Китти поставила графин на столик, где он стоит сейчас, со стаканом на горлышке. Я сказала ей, что она может идти спать, но с каждой секундой волновалась все сильнее.

— Почему?

— Из-за Дика! — Голубые глаза расширились. — Все время, пока он отсутствовал, я набиралась смелости, чтобы попросить о разводе…

— Почему вы хотели развестись?

Люсия уставилась на огонь.

— Я не возражала против его измен… — Она сделала паузу. — Нет, это неправда. Мы всегда притворяемся умудренными опытом. Я очень возражала, но не потому, что была… влюблена в него. Просто это было чудовищным унижением…

Батлер смотрел на пол. Он догадывался или думал, что догадывается, чего стоило ей сказать это.

— Без четверти двенадцать я услышала, как подъехало такси. Я сидела там. — Она указала на кровать слева. — Понимаете, мне нужно было его дождаться! Если с мужчиной начинаешь говорить о том, что ему не нравится, он просто отвечает: «Мне сейчас не до того, поговорим об этом позже». И оставляешь все как есть — по крайней мере, я так делала, — если не соберешься с духом. Вот почему я была в его комнате.

— Сколько времени отсутствовал ваш муж?

— Больше трех недель. Он намеревался уехать всего на несколько дней, но ему разрешили вновь открыть одну из его старых фабрик, и он задержался, чтобы понаблюдать за процедурой. Как бы то ни было, вчера Дик вернулся. Я слышала, как сердито хлопнула входная дверь…

Мысленно Батлер тоже услышал этот звук и тяжелые шаги Дика Реншо, поднимающегося по не покрытой ковром лестнице.

— Дик открыл дверь, — продолжала Люсия. — Он стоял с чемоданом в руке, в сдвинутой на затылок шляпе и очень странно смотрел на меня. Я сидела на кровати с вязаньем — Китти принесла мне вязальную корзину, когда первый раз пришла в комнату. «Привет, — сказал Дик. — Это что, примирение?» Я ответила, что нет, и начала говорить о разводе. Лицо Дика стало каменным. Он начал молча распаковывать чемодан и раскладывать вещи, а я продолжала говорить. Потом Дик так же молча разделся и надел пижаму. К этому моменту я стала бояться. Конечно, я договорилась с мисс Кэннон на тот случай, если он…

— Минутку! — прервал Батлер. В его голове, точно детская считалка, плясали слова: «Мисс Кэннон с Кэннон-роу». — На случай если он — что?

— Ну, ударит меня или еще что-нибудь, — ответила Люсия, подняв тонкие брови на лице с настолько искусно наложенным макияжем, что он не был заметен вовсе. По-видимому, она не находила это заявление необычным и не замечала гнева собеседника.

— Я… э-э… понятно. Кто такая мисс Кэннон?

— О, Агнес Кэннон со мной с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. Она была моей гувернанткой. Не знаю, как бы вы ее назвали — чем-то вроде постоянной принадлежности. Она должна была войти сюда и пригрозить вызвать полицию, если Дик прибегнет к насилию.

— А он прибег?

— Хуже. — Люсия содрогнулась. — Дик просто сидел на краю своей кровати в пижаме и шлепанцах и смотрел на меня. В какой-то момент я подумала, что он собирается… воспользоваться супружескими правами. Но потом он отвел взгляд и поднял со столика графин.

Люсия сделала паузу, прижав руку к груди.

— Я должна объяснить, что у Дика была одна постоянная привычка. Однажды он сказал мне, что поступал так со школьных лет. Каждую ночь, перед сном, Дик пил воду из графина. Стаканом он не пользовался — просто наклонял графин и пил чуть ли не до дна.

После этого — я имею в виду прошлой ночью — Дик откинул покрывало, но не лег, а сел и сказал мне: «Если у тебя нет доказательства моей измены — а у тебя их нет, — забудь о разводе. Ты знаешь, что случалось с твоими частными детективами, когда ты подсылала их». Он продолжал говорить негромко, но об ужасных вещах.

Но минут через десять-пятнадцать его лицо внезапно сделалось странным, как будто у него пересохло во рту; он едва шевелил языком. Дик встал и пошел в ванную, пробормотав, что должен почистить зубы. В ванной его начало сильно тошнить. Я вскочила с кровати и крикнула: «Что случилось?» Но он не ответил, вскоре вышел, пошатываясь, и свалился на свою кровать. Глаза у него остекленели. Дик повернулся на бок и сказал — не мне, а просто так, в воздух: «Сын мой, лорд Рэндал, где ты был?»

Последовало молчание.

Слова старинной баллады — одной из самых жутких в Англии — висели в воздухе, как будто все зло минувшего катило здесь свои неощутимые волны.