Оборванные нити. Том 3 - Александра Маринина Страница 17

— Ну и финансовый вопрос, конечно, не последнюю роль играет, — продолжал между тем Юрий Альбертович. — У меня двое детей, и я хочу помогать бывшей жене их растить. А у вас надбавки северные, да экологические выплаты, да доплаты из муниципального бюджета огромные. Не стану кривить душой и делать вид, что для меня это не важно. Важно.

В этот момент он по-настоящему понравился Сергею. На Север все ехали за деньгами, это ни для кого не было секретом, но почему-то большинство стеснялось в этом признаваться. А ради чего, если не ради большой зарплаты, имело смысл терпеть жизнь в условиях, в которых жизнь, собственно говоря, невозможна? Вернее, она возможна только для субэтноса, то есть для народности, прожившей в этой климатической зоне не одну сотню лет. А уж житель средней полосы России к пребыванию в Заполярье был ну никак не приспособлен. Говорить о деньгах и о желании их заработать как-то вообще не принято в том поколении, к которому принадлежали и Вихлянцев, и сам Саблин, и искренность нового сотрудника мгновенно расположила Сергея.

— А в морге работать сможете? — спросил он, надеясь на то, что в случае ухода Сумароковой на пенсию удастся сохранить уровень экспертной работы в танатологии.

Юрий Альбертович задумался, потом кивнул:

— В принципе можно, но мне интереснее заниматься освидетельствованием живых лиц.

Саблин вспомнил, что Вихлянцев в самом начале разговора упомянул о своей любви к анализу медицинской документации. Нет, решительно этот сотрудник ему нравится! Отделение судебно-медицинской экспертизы потерпевших, обвиняемых и других лиц получит, наконец, нормального заведующего.

Это отделение, которое в сокращенном варианте принято было называть отделением освидетельствования живых лиц, или, если еще короче, амбулаторным приемом, находилось далеко от основной базы Бюро, в центре Северогорска, в городской поликлинике. В принципе можно было бы организовать помещение для отделения и в здании Бюро, при условии наличия отдельного входа и полной изолированности от помещения морга, но об этом следовало думать в тот момент, когда строилось здание, а теперь уж заниматься перестройками было поздно. К тому же расположение амбулаторного приема в поликлинике позволяло решать множество насущных задач, поскольку в самой поликлинике можно было сразу же пройти необходимые обследования и консультации у врачей-специалистов для подтверждения наличия телесных повреждений и более точного определения степени их тяжести. Сергей помнил, как это было устроено в Москве, и не переставал изумляться идиотизму чиновников от здравоохранения: потерпевший, избитый и травмированный, приезжает на освидетельствование, ему эксперт дает направление в поликлинику по месту жительства на рентген или консультацию специалистов, человек со сломанными, к примеру, ребрами, рукой или ногой вынужден как-то добираться до этой поликлиники, зачастую причиняя себе еще больший вред нахождением в переполненном общественном транспорте, поскольку деньги на такси найдутся далеко не у каждого. И пройдя обследование, он в отделение экспертизы уже не возвращается, потому что мысль о еще одном этапе передвижения по городу приводит в ужас. В лучшем случае потерпевший приедет в отделение и привезет рентгенограмму или заключение специалиста, когда поправится или хотя бы будет лучше себя чувствовать, то есть спустя недели, а то и месяцы. В худшем случае — не приедет вообще, и экспертиза, для завершения которой эти документы необходимы, так и останется незаконченной. Незавершенные экспертизы и исследования скапливались в великом множестве в регистратуре амбулаторного приема и в самих кабинетах экспертов. Иногда документы терялись или приходили в негодность, и это становилось поводом для служебных расследований и организационных выводов. В Северогорске расположение отделения «живого» приема было весьма удачным, однако имело один недостаток: находилось далеко от руководства Бюро, что сильно затрудняло текущий контроль.

До прихода Вихлянцева на амбулаторном приеме работал один врач — молодая сотрудница, кроме того, были два медрегистратора и санитар. Понятно, что с работой был полный завал. Саблин неоднократно пытался перевести на «живой» прием кого-нибудь из танатологов, но желающих не находилось: слишком большой объем работы, напряженный график, необходимость постоянно задерживаться после официального окончания рабочего дня, а ведь именно сокращенный рабочий день и был столь привлекателен для женщин-экспертов, имеющих семьи: танатологи заканчивали работу в 15.00, врачи амбулаторного приема — в 15.45.

Юрий Альбертович полностью оправдал все авансы, выданные ему руководством областного Бюро: был работоспособным, организованным, никогда не жаловался на переработку, хотя задерживался в отделении каждый день как минимум часа на два-три, а то и больше. Сотрудницы амбулаторного приема смотрели ему в рот и выполняли все указания, будто заряженные его позитивной энергией. Одним словом, появление Вихлянцева в качестве завотделением резко повысило производительность и значительно уменьшило сроки производства экспертиз по медицинским документам.

Сергей, который до назначения Вихлянцева раз в неделю в обязательном порядке посещал отделение амбулаторного приема, смог наконец вздохнуть свободно и избавить себя от траты времени на выполнение этой обязанности: Юрий Альбертович сам регулярно приезжал в Бюро, докладывал о состоянии работы и обсуждал с Саблиным сложные случаи и механизмы образования той или иной конкретной травмы. Он не строил из себя всезнайку и никогда не стеснялся признаться в том, что чего-то не знает, и попросить проконсультировать.

Спустя несколько месяцев Вихлянцев настолько расположил к себе сотрудников Бюро, что сначала Изабелла Савельевна, а за ней и секретарь Светлана начали твердить Саблину: лучшей кандидатуры на роль заместителя начальника Бюро ему не найти.

И Сергей решил рискнуть. В мае он уехал в Санкт-Петербург, оставив Вихлянцева исполняющим обязанности начальника Северогорского Бюро судебно-медицинской экспертизы.

* * *

В Санкт-Петербурге именно в мае, когда у Саблина был отпуск, проходил цикл по той проблеме, которая очень интересовала Сергея. И он, не встретив понимания в областном Бюро, решил сам оплатить учебу и пройти трехнедельное повышение квалификации, потратив на это отпуск.

Разумеется, Лена в восторге не была.

— У тебя отпуск в такое замечательное время! — кричала она в телефонную трубку, когда Сергей объявил, что летит не в Москву, а в Петербург. — Мы могли бы поехать куда-нибудь! Дашку можно оставить с моей мамой, а мы с тобой могли бы съездить или на море, или в Париж, например, я давно мечтала…

— Мне нужно пройти обучение, — сухо твердил Сергей, стараясь не взорваться.

— Ну, хорошо, если тебе так приспичило учиться, нашел бы какую-нибудь учебу в Москве, дома бы побыл, с семьей. Дочь уже скоро забудет, как ты выглядишь! У тебя есть жена, между прочим, и дом, о котором нужно заботиться. О ребенке я уже вообще молчу, ты, по-моему, и не помнишь, что он у тебя есть. Ну Сереженька, — она перешла на плаксивый просительный тон, — ну пожалуйста, приезжай домой, а? Поучишься здесь где-нибудь, а мы будем зато ходить вместе в рестораны, погуляем, в гости пойдем. А то все знают, что у меня муж вроде как есть, а никто его никогда не видел. Все уже думают, что я вру и никакого мужа у меня нет. Как раз в конце мая у нас в школе Последний звонок, и традиционно все педагоги собираются на сабантуйчик, и все, между прочим, с мужьями приходят, одна я как не знаю кто… А так мы вместе придем, и все увидят, какой у меня муж! И у подруги моей день рождения как раз в мае, придем с тобой вместе, пусть все обзавидуются.