Шипы близкой дружбы - Наталия Антонова Страница 17

– Да, я помню, но тем не менее я не могу представить, как можно заставить человека вступить в связь с посторонним человеком.

– Разве я вам посторонняя? – кокетливо спросила Елена.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имела в виду!

– Да, понимаю, не сердись.

Светлана хотела воскликнуть, как она может не сердиться, если подруга вынимает из неё часть души. Хотя разве она не сама отдаёт её вполне добровольно? Именно поэтому она до крови закусила нижнюю губу и не произнесла ни слова.

– Ты бросишь в бокал с его шампанским маленькую капсулу, которую я тебе дам, – проговорила как ни в чём не бывало Елена. – И под каким-нибудь незначительным предлогом на минутку выйдешь из спальни. Вместо тебя туда вернусь я. Эрнест к этому времени не будет различать, с кем он и где он. Он будет охвачен безумным желанием. И всё!

– А потом?

– А потом он уснёт. И мы снова поменяемся с тобой местами.

– И всё? – спросила Светлана каким-то странным чужим голосом.

– И всё, – подтвердила Елена, решив не реагировать на эмоции подруги.

Прошло ещё какое-то время, и Гульковой удалось растормошить Бакунину и перевести её мысли с непосредственно первой брачной ночи на подготовку к свадьбе.

– Ты уже купила себе свадебное платье? – спросила она.

– Да, мы выбрали его вместе с Эрнестом.

– С ума сошли! – замахала на неё Елена. – Жениху нельзя до свадьбы видеть платье невесты.

– Я не верю в эту ерунду, – ответила Света, думая о чём-то своём.

– Надеюсь, вы уже выбрали место, где будете справлять свадьбу?

– Свадьбу мы решили отметить в «Серже».

– Почему не в «Нептуне»? – сделала вид, что удивилась, Елена.

– «Нептун» нам не по карману, – отрезала Светлана и, не удержавшись, добавила: – А то ты не знаешь!

– Догадываюсь, – пряча улыбку, ответила Гулькова, – но я хотела предложить свою помощь.

– Спонсорскую?

– Можно и так сказать. Короче, я готова взять расходы по вашей свадьбе на себя.

– Не надо, мы как-нибудь сами. Тем более что «Серж», несмотря на то что цены в нём на порядок ниже, чем в «Нептуне», совсем не плох.

– Разве я говорю, что он плох, – пожала плечами Елена.

И Светлана не стала говорить ей, что предложение руки и сердца Эрнест сделал ей именно в «Серже».

– Свет! Меня смущает ещё одна вещь.

– Какая же?

– Мне кажется, что май месяц не лучшее время для свадеб.

– И ты туда же, – горько усмехнулась Бакунина и спросила: – Ты что, суеверная, что ли?

– Нет, но существуют же какие-то традиции, – попыталась оправдаться Елена.

– Чушь! Одни выдумки древних старух.

– Как хочешь, – пошла на попятную Гулькова, – это твоя свадьба и справляй её когда хочешь и где хочешь. Я же просто предупредила тебя из дружеских побуждений.

«Спать с моим женихом ты тоже собираешься из дружеских побуждений?» – хотела спросить Светлана, но не спросила.

Расстались подруги на этот раз холодно. И не виделись практически до самой свадьбы.

Тепло пришло в этом году рано. Уже первого мая стояла по-летнему жаркая погода. Светлана и Эрнест надеялись, что такая погода сохранится до дня их бракосочетания. Похолодание могло прийти ко времени цветения черёмухи, но до него оставалось больше двух недель. Пока пылили только серёжки берёз и начали разворачиваться смолистые почки тополей.

– Я так счастлив, – сказал Эрнест невесте на пороге загса, – так счастлив.

– Я тоже, – тихо ответила Светлана.

Но глаза её при этом почему-то оставались печальными. Эрнест списал это на тревожное состояние невесты, стоящей на пороге перемен. Тётя сказала ему, что эти перемены притягивают и пугают всех девушек и женщин независимо от того, сколько им лет и в который раз они выходят замуж. Отец, услышав это высказывание сестры, иронически усмехнулся. Но тётя только махнула рукой в сторону брата и подмигнула племяннику, мол, не слушай отца, он мужчина и ничего в этих делах не смыслит.

Эрнест тоже был мужчиной, но ему очень хотелось понимать свою невесту, и поэтому он внимательно относился ко всему, что она говорила и делала. Но только не на этот раз. Так как сам был в плену волнения, хотя и верил в то, что все перемены, которые суждены ему в жизни, будут счастливыми.

После загса проехались по городу, останавливаясь и фотографируясь в тех местах, где делают снимки на память практически все новобрачные их города.

Правда, и Эрнест, и Светлана категорически отказались слепо следовать пришедшей с Запада моде прикреплять замки на перила старинной ограды набережной, представляющей собой изысканное кружево из чугуна. Они оба не понимали, как только рука поднимается уродовать такую красоту.

Свадьбу справляли, как и было решено изначально, в большом зале ресторана «Серж». Светлана бы с удовольствием ограничилась малым залом, оформленным под ретро. Тем более у них и гостей было мало, только близкие родственники и свидетели. Но родители настояли на большом зале, и Светлане не захотелось их огорчать. Перед самой свадьбой Бакунина вспомнила о своём любимом дедушке и пожалела о том, что его уже несколько лет нет рядом с нею. Ему бы она, пожалуй, доверилась и поступила бы так, как он сказал. Одно «но» – Светлана не хотела признаваться даже себе самой в том, что ей было хорошо известно, что сказал бы её дед. Она даже представила, как он хмурится и отчитывает её. Но факт оставался фактом – деда рядом не было.

Свой «Свет в окошке» Светлана оставила на помощницу Ксению. К этому времени девушка успела завоевать её доверие. Она даже хотела пригласить её на свою свадьбу, но девушка мягко отказалась, сославшись на то, что надо же кому-то приглядывать за парикмахерской. Истиной же причиной, как подозревала Бакунина, было то, что девушка не хотела провести целый вечер в компании незнакомых ей людей.

Вопроса о том, кому быть свидетелем со стороны невесты, даже не возникало. Конечно, Елене.

Свидетелем со стороны жениха был бывший сокурсник Эрнеста, ныне доктор Игнат Ильич Свешников, смешливый молодой человек. Понимая серьёзность момента, он изо всех сил старался сохранять серьёзное выражение лица, но часто забывался и тогда смех сыпался из него, как горох из прохудившегося мешка.

Игнат пытался поближе сойтись с Еленой, но та сразу дала ему понять, что она птица высокого полёта и ему ничего не светит. Свешников не обиделся и утешился мгновенно, сосредоточив своё внимание на юной сестре жениха.

Василисе только что исполнилось четырнадцать лет. Она едва упросила родителей и брата взять её на праздник. «Совести у вас нет! – кричала она родителям. – У меня брат женится, а вы барьеры всякие выставляете».