Смерть на подиуме - Наталья Александрова Страница 17

Тина стояла вполоборота к двери. Взгляд ее случайноостановился на распахнутом окне – том самом, из-за которого сквозняк тораспахивал, то захлопывал дверь.

На подоконнике темнело какое-то пятно.

Тина подумала, что это может быть важно… но тут же эта мысльушла в глубину подсознания, как сорвавшаяся с крючка огромная рыба.

Ирина, увидев ее глаза, снова ударила Тину по щеке.

Это подействовало – Тина тряхнула головой и пришла в себя.

– Как ты сюда попала? – повторила Ирина, наверное,десятый раз. – Это… не ты его?

– Конечно, нет!.. – испуганно возразилаТина. – Это какая же нужна сила!

Ирина оглядела тонкую фигуру манекенщицы, ее полупрозрачныеот вечной диеты руки и кивнула, закусив губу.

– А что вообще ты тут делала?

– Я искала его… он хотел о чем-то со мной поговорить…

– А больше ты никого здесь не видела?

Вместо ответа Тина покачала головой. Взгляд ее снова упал наподоконник.

– Это что – вы Охрименко хотите крайним сделать? –вдруг воскликнул Василий Васильевич. – Это вы намекаете, что у Охрименкопосторонние на объекте? Не выйдет! Охрименко никогда! Охрименко ни за что! УОхрименко послужной список как стеклышко! В личном деле ни соринки! Охрименковам не взять – руки коротки!

– Кто это – Охрименко? – неожиданнозаинтересовался Артем.

– Я! – выпалил охранник. – И я никогда! Мимоменя никто! Руки прочь!

– Равняйсь! Смирно! – раздался вдруг от дверирезкий начальственный голос. Охранник встал по стойке «смирно», даже немногоподтянул живот, выпучил глаза и преданно уставился на вошедшего. Это былхудощавый, коротко стриженный мужчина неопределенного возраста, в безупречноотглаженном черном костюме, белой рубашке и галстуке в бордовую полоску.

– Вольно! – бросил он Василию Васильевичу. –Можно закурить, в разговоры не вступать, права не качать!

– А можно не курить? – заискивающим тоном спросилохранник. – Сердце пошаливает!

– Справка имеется? – строго осведомился вошедший.

– Нету! – признался отставник.

– Что же вы так, Охрименко? Справки нужно при себеиметь… ну ладно, можете не курить, разрешаю… по медицинским показаниям. Толькозавтра справку принесите!

– Рубен Романович! – бросилась к человеку в черномИрина. – Слава Богу, вы приехали! У нас ЧП!

– Вижу! – Рубен Романович в два шага пересеккладовку и склонился над трупом журналиста.

Тина, воспользовавшись тем, что про нее на время забыли,подошла к подоконнику, взглянула на темное пятно.

Это был отпечаток мужского ботинка. Причем у нее не былоникакого сомнения – след на подоконнике был в полном смысле слова кровавым. Тоесть кто-то ступил ногой в лужу крови возле убитого журналиста и после этоготой же ногой встал на подоконник…

Тину передернуло.

У нее не было никакого сомнения, что это след убийцы.

Она буквально видела, как тот, со страшной силой вонзив вгорло Мухина острый штырь, на секунду задержался перед ним, вглядываясь в лицоумирающего, а потом через открытое окно выбрался из кладовки…

Тина не могла отвести взгляд от кровавого отпечатка.

След на подоконнике был очень отчетливым и в то же времяочень характерным: неглубокие косые рубчики были расположены «елочкой», а настыке они перемежались мелкими ромбами.

– Интересно, интересно! – раздался вдруг за спинойТины чуть насмешливый голос.

Она резко повернулась, почувствовав неловкость, как будто еезастали за каким-то непристойным занятием.

Рядом с ней стоял тот самый мужчина в черном – РубенРоманович.

Так же как она, он разглядывал отпечаток на подоконнике.

– Интересно! – повторил он. – Очень четкийслед.

Рубен Романович распахнул окно, выглянул наружу, неприкасаясь к подоконнику, вытянул голову как можно дальше, посмотрел вниз,потом по сторонам, многозначительно промычал что-то неразборчивое, прикрыл окнои повернулся к Тине:

– Так о чем с вами хотел поговорить… покойный?

– Я не знаю! – проговорила Тина, отступив отподоконника.

Под пристальным взглядом этого человека она чувствовала себянеуверенно, как будто была в чем-то виновата. Ей хотелось все отрицать – но вто же время она чувствовала непреодолимую потребность подчиниться этомучеловеку… Рубен Романович молчал, не сводя с нее взгляда, и Тина, почему-тоспрятав руки за спину, поспешно проговорила:

– Я правда не знаю… его сразу же выставили из студии… онтолько успел сказать, что хочет поговорить со мной… поговорить о вчерашнем…

– О вчерашнем?! – повторил Рубен, продолжаясверлить ее взглядом. – А что случилось вчера?

– А вы не знаете?

И Тина поспешно выложила ему все подробности вчерашнеготрагического происшествия – описала внезапную смерть Алисы Липецкой,подозрения, которые высказал Серж… не забыла упомянуть про то, как на местепроисшествия появился Мухин и тут же сделал несколько фотографий, одна изкоторых уже появилась в сегодняшней газете…

Почему-то не упомянула она только о странном человеке сперекошенным ртом. Сама не зная почему, она не смогла сказать о нем. Словно этобыла ее собственная тайна.

– Интересно! – снова произнес Рубен Романович своелюбимое слово. – Очень интересно! И вы, стало быть, потащились искатьМухина? А почему же вас никто не видел?

– А у них охранник на посту дрыхнет, как… – Тинахотела сказать «как сурок», но к здоровенному пузатому охраннику такоесравнение никак не подходило. – Как бегемот! – злорадно выпалилаТина. – Тут не то что Мухина – всех можно из пулемета перестрелять, он ине ворохнется!

– Кто – я? – Лицо Василия Васильевича сталомалиновым, глаза ненатурально выпучились. – Да у меня… одни благодарности!Даже с занесением!

– Отставить! – грянул Рубен Романович. – Чтобя тебя больше не слышал!

Охрименко странно хрюкнул и заткнулся, плотно сжав губы.Глаза охранника какое-то время пытались жить собственной жизнью – они старалисьвылезти из орбит, вращались разом во все стороны и давали понять, что ихобладатель оскорблен в лучших чувствах. Наконец Василию Васильевичу удалосьсправиться с недисциплинированными глазами, и он застыл по стойке «смирно», каколовянный солдатик из сказки.

Рубен Романович вдруг стремительно нагнулся и подобрал спола смятый клочок бумаги. Разгладив его на ладони, он внимательно рассматривалнеразборчивые каракули. Тина вытянула шею и свысока сумела разобрать на клочкеодно слово – «Зауральск».