Звонок с того света - Наталья Александрова Страница 17

Во-первых, что она скажет ему, когда позвонит вечером? Нужнолибо признаваться во всем, либо врать дальше. Причем врать художественно, свыдумкой, с правдоподобными деталями. А зачем? Надежда осознала совершенноясно, что ей в этом доме безумно скучно и тоскливо, она чувствует себя здесьлишней, неуместной, да таковой и является. Атмосфера в семье Сергея Баруздинаоставляет желать лучшего, да теперь еще кошку убили... Жаль животное, но ведь идо этого у них с Алисой были проблемы.

Надежда всего день тут провела, а и то заметила. Так ипускай решают свои проблемы, с неожиданной злостью подумала Надежда, а онахочет домой, к мужу. А Пушкинские Горы – да Бог с ними! Как-нибудь в другойраз...

Надежда решила после обеда поговорить с Сергеем.Поблагодарить за приют и сказать, что ей срочно нужно в город. И пускайкто-нибудь отвезет ее до ближайшего городка, там она сядет на автобус. Если самСергей не сможет, можно прораба попросить. Или у Павла наверняка какие-нибудьколеса имеются...

Надежда повеселела и подставила лицо солнышку. Но солнцеприпекало, и она забежала в дом, чтобы надеть какой-нибудь легкий головнойубор. Или косынкой голову повязать.

В холле она встретила Марианну Васильевну. Та несла куда-токувшин с золотистым напитком.

Надежда похвалила утренние булочки и попросила при случаезаписать рецепт.

Марианна порозовела от удовольствия и предложила Надеждепопробовать оранжад.

– Что? – удивленно переспросила НадеждаНиколаевна. – Что такое оранжад?

– Вот это! – Марианна поставила кувшин на круглыйстолик, достала откуда-то тонкий хрустальный стакан и налила Надежде золотистуюжидкость.

– Вкусно! – проговорила Надежда, сделав большойглоток. – Вы это сами готовите?

– Конечно! Рецепт очень простой – надо засыпать сахаромапельсиновые корочки, дать им постоять две недели, потом пропустить черезмясорубку, добавить ваниль, корицу, мускатный орех, оставить в холодном местееще на два дня...

Надежда поняла, что такой рецепт ей ни за что не запомнить,не говоря уже о том, чтобы повторить, и перестала слушать.

– Получается вкусно и полезно, лучше любого покупноголимонада! – закончила Марианна. – Сергей Степанович очень любит мойоранжад, так что я ему всегда ношу его в обсерваторию...

– В обсерваторию?! – удивленно переспросила Надежда.

– Ну да, у него в парке устроена обсерватория, Олег там ещечто-то доделывает, но Сергей Степанович уже сейчас проводит там очень многовремени.

Надежда вспомнила, что видела в саду круглое каменное зданиенепонятного назначения, и поняла, что это, по всей видимости, и естьобсерватория.

– Но разве в обсерватории работают не по ночам? –спросила она удивленно. – Ведь смотреть на звезды...

– Я не знаю. – Марианна пожала плечами и сделаластрогое лицо, которое надо было понимать так, что она в хозяйские дела невмешивается и ей хватает своих собственных забот.

Правда, Надежда уже и сама поняла причину такого увлеченияастрономией: наверняка Сергей просто отсиживается в обсерватории, пережидая тамплохое настроение жены.

На этом разговор закончился, Марианна Васильевна подхватилакувшин с оранжадом и вышла из дома, а Надежда поднялась в свою комнату, нашлаудобную матерчатую шляпу с широкими полями и снова спустилась в холл,намереваясь продолжить знакомство с садом.

Однако не успела она дойти до входной двери, какблагословенную утреннюю тишину снова нарушил оглушительный крик.

На этот раз крик донесся из сада, оттуда, куда только чтоудалилась бесподобная Марианна Васильевна.

«Какой, однако, беспокойный у Сергея дом!» – подумалаНадежда и бросилась на улицу, к источнику крика.

Крик затих, но Надежда запомнила направление и бежала тудасо всей доступной скоростью.

Через минуту она оказалась возле того самого круглогокаменного здания, о котором она только что разговаривала с МарианнойВасильевной, – возле обсерватории.

Сама Марианна бежала ей навстречу.

Вид ее был ужасен – волосы растрепаны, крахмальный передниксбит на сторону, глаза выпучены, рот широко открыт...

У Надежды не осталось никаких сомнений, что это именно она,Марианна Васильевна, только что так оглушительно кричала.

– Марианна Васильевна, душенька! – воскликнула Надежда,схватив домоправительницу за руку и попытавшись ее остановить. – Что свами случилось?

– Со мной... со мной ничего! – с трудом выговорила та ипопыталась вырваться. – Со мной – ничего, а вот с ним...

И она снова закричала.

– Да скажите же толком, что случилось! – Надеждавстряхнула Марианну, но это не помогло. Та продолжала истошно вопить, и глазаее, казалось, вотвот выскочат из орбит.

Тогда Надежда вспомнила старый испытанный способ борьбы систерикой и залепила орущей женщине пару звонких пощечин.

Та клацнула зубами, прекратила вопить и проговорила дрожащимголосом:

– Там... там... он...

– Да в чем дело?!

Марианна, не в силах говорить, схватила Надежду за руку иповела ее к обсерватории. Однако перед входом в здание она остановилась,вытолкнула Надежду вперед и показала ей на приоткрытую дверь. Сама же боязливоотступила за цветущий жасминовый куст.

Надежда поняла, что если она хочет что-то узнать, ейпридется войти в обсерваторию. Тяжело вздохнув, она толкнула тяжелуюполукруглую дверь и шагнула внутрь.

И замерла на самом пороге, едва сдержав рвущийся из глубиныдуши крик.

Перед ней была небольшая круглая комната с каменным полом.Отсюда начиналась крутая винтовая лестница, ведущая на второй этаж, где, должнобыть, и размещалась собственно обсерватория – телескоп и прочие астрономическиеприборы.

Но разумеется, вовсе не это вызвало в душе Надежды такуюбурю эмоций.

У основания винтовой лестницы на каменном полу лежал СергейБаруздин. То есть на полу лежали его голова и плечи, ноги находились на нижних ступенькахлестницы.

Вся поза Сергея была неестественной и неудобной, живые людитак не лежат. Голова его была неловко вывернута, а глаза были широко открыты,они не мигая смотрели куда-то вверх, куда не смотрят глаза живых. Но самоеглавное, самое несомненное и очевидное – на каменном полу под головой Сергеярасплылась небольшая темная лужа, которая не могла быть ничем, кроме крови. Иот этой же крови волосы Сергея слиплись и потемнели.

– Он... он умер? – проговорила Марианна Васильевна,которая, несколько осмелев, вошла в обсерваторию следом за Надеждой и теперьстояла у нее за спиной, тяжело дыша и громко всхлипывая.