Театр тьмы - Татьяна Ван Страница 17

Я вылетела из дома через пять минут после звонка. Хвост на голове завязывала уже на ходу.

Пробегая мимо старых и мрачных домов Уайтчепл, я молилась всем, кому только можно, чтобы меня не лишили работы. Даже с моим опытом бариста я прекрасно понимала, что не смогу найти новое место по щелчку пальцев. В Лондоне была куча безработных. И я могла стать одной из них. Пособие ^[10] не очень бы помогло мне. Оно было нещадно маленьким. Ни заплатить за квартиру, ни за транспорт. Так, поесть один раз в день.

От метро до работы я бежала, как атлет, мечтающий о золотой медали на Олимпийских играх. И, когда оказалась перед прозрачными дверьми, на которых висела табличка «Технический перерыв», в боку сильно закололо.

Бен Дартл сидел на высоком стуле перед стойкой бариста и время от времени поглядывал на часы – они висели на стене сбоку от кофемашины. Потом он поднял голову и увидел меня, глазеющую на него через стекло. Взгляд его стал еще холоднее. Я вдруг почувствовала касание льда под лопатками. Собравшись с духом, распахнула дверь и зашла в обитель зла. В тот момент кофейня только ей и казалась.

– Объяснитесь, мисс Гринвуд.

Мистер Дартл встал со стула и, сложив руки на груди, стал подходить ко мне. Каждый его шаг отзывался нестерпимой болью в боку. Душу охватила паника. Не поднимая взгляда на босса, я пялилась на его руки. Упитанные, с кольцом на указательном пальце. Мистер Дартл был одет в черные джинсы и молочную рубашку, которая ему совершенно не шла.

– Я перепутала время выхода.

– Может, вы и работу перепутали? Зачем вы здесь работаете? Мне не нужны люди, которые совсем не ценят свое место, мисс Гринвуд.

– Я ценю, – тихим голосом сказала я, все так же глядя на его руки. Они не подавали никаких признаков жизни. Два полена, перекинутые друг через друга.

– Не заметно.

Я прекрасно знала, чего ждал босс. Он хотел получить извинения, слезы и почести. Все это было так унизительно. Но страх оказался сильнее гордости. Стиснув зубы, я тихо произнесла:

– Простите, мистер Дартл. Такого больше не повторится.

Руки босса медленно расцепились. Сначала они упали, как по команде «смирно», а потом сцепились за спиной. Мистер Дартл выпятил живот и тяжело вздохнул, как судья, решающий – казнить подсудимого или помиловать.

– Хорошо, мисс Гринвуд, – сказал он с превосходством. – Но я прощаю вас в последний раз. Еще один выговор, и фартук бариста оставите на столе.

Мистер Дартл ушел в комнату персонала, а я тихо выругалась, оскорбленная и униженная.

Всю смену я провела как на иголках – боялась, что мистер Дартл найдет к чему придраться. Радовало меня только одно: готовое интервью с Томом Хартом. С его слов я написала лонгрид ^[11]. На первый взгляд получилось неплохо. Текст осталось только еще раз перечитать и отправить в «Таймс». А сразу после этого я хотела купить билет в театр и лично убедиться в таланте, о котором написала на свой страх и риск. Я надеялась, что все это не вымысел и не лесть со стороны зарубежных СМИ, которые радуются, даже если к ним приезжают третьесортные иностранцы. Мой план «разгромить и не миловать» с треском провалился из-за сокращенных сроков сдачи материала.

Вечером ко мне в гости пришла Джейн. Сидя на диване с кофе в одной руке и с ноутбуком на коленях, она читала интервью, не говоря ни слова. Я стояла у окна и наблюдала за туманом, который пролегал между домами, обнимал их и прятал от людских глаз. Вдалеке сигналили машины, под окнами проехал полицейский патруль с мигалками. Прошли, смеясь, двое мужчин. Они глухо ступали по асфальту. Я чувствовала беспокойство. Словно делала не то, что должна была делать.

«Нужна ли мне эта работа в «Таймс»? Может, лучше выбрать редакцию поскромнее?» – подумала я, прикусив нижнюю губу.

Джейн сделала очередной глоток кофе. И снова затихла, не отрываясь от чтения. Я спиной чувствовала, что ей интересно. И я вроде радовалась этому, но и пугалась. На часах было девять вечера. Подругу освещал ночник. Я стояла во мраке.

Прошло около десяти минут. Джейн отложила ноутбук и спокойно заговорила. Ее голос показался незнакомым, чужим.

– Это прекрасный лонгрид. Ты точно получишь работу в «Таймс». Уж поверь, они любят такие вещи.

– Ты думаешь? – Я развернулась к Джейн.

– Да, – подтвердила подруга и встала с дивана. Она подошла к столу и опустила на него ноутбук, все еще держа чашку с кофе. – Не могла оторваться от чтения. И еще на некоторых моментах мурашки побежали по коже. Но я даже не знаю почему. С одной стороны – интервью обычное. Там нет ничего в стиле «ничего себе поворот событий!». Ты написала простой рассказ о человеке и театре, которому он служит. Но с другой стороны – дышать больно, когда читаешь. Особенно понравился момент про наставника в творчестве. Твой актер прав. Любая профессия нуждается в наставнике, в маме. Мама и малыш… Странно, но я никогда об этом не задумывалась. Просто, если посмотреть, малыш и сам вырастет, такова природа. Но станет ли он личностью без материнской помощи? Да, некоторые вещи к нему придут, но стержень. Где стержень?! Так и у актеров, художников, журналистов!

Джейн вдруг повысила голос, а после резко замолчала.

– Кстати, а почему лонгрид, а не вопрос-ответ? – спросила Джейн.

– Вопрос-ответ – это скучно. Мне захотелось передать атмосферу нашего разговора. Написать, какой у актера был голос, как он говорил – медленно, быстро, тихо или громко. Хотелось познакомить читателя с человеком.

– Вот поэтому ты гениальная журналистка. – Джейн подошла к окну и встала рядом со мной. – Ты пишешь так, что тебе веришь. Я это заметила еще в универе. Но в этой статье ты превзошла себя.