Тихий омут - Анатолий Галкин Страница 17

Как важно в нужное время оказаться в нужном месте! А мог бы ты, Чикин, эти три дня пролежать на крымской гальке. И сидел бы ты сейчас в своем НИИ, и боролся бы за выдачу прошлогодней зарплаты, бесился бы на коммунистических митингах. А что? Бытие оно и сознание определяет…

Да, воспоминания… Чикин позволил предаться им лишь десять минут. Надо работать. Он потянулся к телефонной трубке, но кто-то опередил его. Этот номер почти никто не знал – для семьи у него был другой телефон. Странно… Чикин ответил лишь после пятого звонка.

– Юрий Андреевич?

– Я.

– Вас беспокоит Савенков Игорь Михайлович… Я по поводу вашего долга Маруеву. Помните такого?

– Кто вы?

– Я… частный детектив.

– Как вы узнали этот номер телефона?

– Понимаете Юрий Андреевич, я еще и бывший полковник КГБ.

– Понимаю… Что вы хотите?

– Я думал, что это вы хотите срочно со мной поговорить. Для вас это более важно, чем для меня.

– Загадками говорите, полковник… Хорошо, завтра…

– Нет, сегодня!

– Ладно. В одиннадцать сможете приехать?

– Договорились. Но квартира у вас, Юрий Андреевич, сложная для проникновения.

– Ценю ваш юмор. Пропуск закажу. Вас встретят и проводят… Адрес запишите. Впрочем, забыл с кем разговариваю. Вы и так, наверное, знаете?

* * *

Москва подавляет, утомляет, вовлекает тебя в какой-то круговорот. Это огромное беличье колесо, где крутятся тысячи, миллионы людей. Не ты задаешь темы своего движения. Ты должен бежать как все. Можно чуть медленнее или чуть быстрее, но – бежать. Нельзя остановиться. Колесо закрутит, поломает и выбросит.

Все ощущаешь только тогда, когда сам, добровольно выскакиваешь из московской круговерти и пытаешься затаиться где-нибудь в глуши.

Сочи – не самое подходящее для этого место. Суета шикарной гостиницы, элитная публика на пляжных подиумах, душные вечера в кабачках около платановой аллеи – все это продолжение столичной карусели. То же напряжение, темп, гонки, чувство опасности.

Валентина Маруева впервые расслабилась в горах. Нет, альпинизмом она и не думала заниматься даже в страшном сне. Просто на третий день, возвращаясь с порядком надоевшего раскаленного пляжа, она остановилась перед столиком с экскурсионными проспектами. Толстая скучная тетка монотонным голосом сообщала о красотах Красной поляны, о чистом воздухе на Агурских водопадах, об обезьяньем городе, о форелевых прудах, о вкусе горного меда, вкушаемого за самоваром прямо на пасеке… Маруева скомандовала своему спутнику: «Купи все!» и плавно удалилась в свой номер.

Леонид Жидков прибежал через двадцать минут и бодро доложил, что ближайшие семь дней они будут заняты осмотром местных достопримечательностей.

Так вот в первый день была гора Ахун. Впрочем, сам сочинский Монблан не очень впечатлял – так, поросший лесом высокий холм. Но со смотровой площадки огромной серой башни, стилизованный под грузинскую крепость, открывался завораживающий вид.

Так получилось, что до самого верхнего уровня добралась только Маруева и лениво сопровождавший ее Жидков. Остальные туристы удовлетворились балконами в средней части башни. По такой жаре никому не хотелось лишних движений – отметились и ладно.

Жидков лег грудью на широкие каменные перила и с интересом наблюдал, как из «объекта осмотра» выбегали маленькие человечки, спешившие перейти от торжественной к художественной части. От дымящих шашлыками шалашей они тащили под сень деревьев, где их ждали семьи и друзья, тарелки с чем-то малосъедобным и бутылки с теплым «Кахетинским» – ужасным пойлом из подкрашенной воды, уксуса и спирта.

Маруеву занимало другое. Она долго смотрела в сторону моря. Ей казалось, что она чувствует мягкую искривленность, округлость линии горизонта. Ведь это так – где-то там, на юге это море должно уткнуться в турецкий берег, а за ним Средиземное море, Египет, Африка, Антарктида… А за ее спиной белел вершинами Главный Кавказский хребет. Ее охватило ощущение вечности.

Сто лет назад там внизу не было почти ничего – ни «Лазурной», ни снующих по дорогам машин, ни кабаков. А эти горы были… А тысячу лет назад – здесь были дикие болота, не было еще этой суетливой Москвы, даже и не пахло гордым чванливым Питером. А эти горы были! Точно такие же. И такими же они будут и через сто, и через тысячу лет. А все, что сейчас волнует и пугает – это суета сует.

Маруева несколько раз повторила про себя фразу, которую она, конечно же, слышала раньше. Но ей казалось, что она сама ее придумала только что: «Все проходит. Пройдет и это».

Варвара не стала подниматься на самый верх Ахунской башни. Она не боялась «засветиться». Чего уж там – они ехали сюда в одном автобусе. Просто она не знала, что делать дальше. Они даже не обсуждали это с Савенковым. Ее основная задача была найти Маруеву и ее любовника. Нашла. Ей даже удалось подсмотреть, как Жидков затоваривается экскурсионными путевками и после его ухода она приобрела себе «то же самое, но в одном экземпляре».

Что делать дальше, Варвара не представляла. Особенно после вчерашнего звонка в Москву. Дибич выдал ей телефоны сочинских сотрудников, которые готовы оказать ей любую помощь и, главное, он сообщил, что Жидков задерживался за торговлю наркотиками. Все это обостряло ситуацию, усиливало подозрения в отношении этой милой парочки. Дибич даже предупредил ее: «Вы, Варвара Петровна, поосторожней с ними». А что, поосторожней?

Знакомство с Дибичем у Варвары было шапочное. Спросить у него совет о своих дальнейших действиях она не решилась. Сказались воспитание в потомственной офицерской семье. Да и недавно погибший муж Варвары был лишь майором внешней разведки. Так что, при общении с генералами она испытывала определенный трепет. Правда, Дибич – добродушный дядька, старый друг Савенкова, но – генерал, тем не менее.

С Ахуна автобус отправился поздно вечером. Здесь на горе было прохладно и экскурсоводы сами не торопились вниз к горячему городскому асфальту.

Около гостиницы не было обычного дневного столпотворения. Час пик уже прошел. Те, кто обычно проводил время в поисках ночных подвигов, уже направлялись в злачные места. Те же, кто отбыл рабочий день на пляже и добрался до своих номеров не могли и думать о выходе в свет…

Варвара нервничала. Она любила работать, когда перед ей стояла четкая и достижимая цель. А тут – полная неопределенность… Завтра опять пляж и экскурсия, и послезавтра, и через неделю.

Нужны активные действия. Но пока Варвара не могла ничего придумать, кроме одного – познакомиться с Маруевой, войти в доверие, разговорить.

По дороге к гостинице Варя попыталась конкретизировать этот план… Надо представиться адвокатом. Они могут клюнуть, начнут задавать вопросы… Но само знакомство должно быть неожиданным, естественным. Можно, скажем, попросить ребят, телефоны которых дал Дибич, инсценировать нападение на Маруеву… Ночь, глухая аллея, четверо в масках хватают Жидкова и Маруеву, привязывают к деревьям, на рот – пластырь. Нормально! Вдруг появляется Варвара: крики, драки, налетчики бегут… Можно даже порвать себе одежду и получить ранение или хотя бы синяк. Но настоящий – здесь гримом не обойдешься.