Биография smerti - Анна и Сергей Литвиновы Страница 16

Сердце трепыхнулось: парней – четверо, она – одна. А защиты никакой – не мамашек же с малышами просить, чтоб помогли... Но взгляд постаралась изобразить самый независимый. Лучше по шее получить, чем жалобным голоском молить о пощаде.

– Эй, ты! – окликнул ее самый рослый парень. – А ну, подойди!

Кажется, все четверо ждали, что девчонка бросится наутек. Однако Марина, наоборот, сделала несколько бесстрашных шагов им навстречу. Прищурилась. Выплюнула сквозь зубы:

– Че надо?

– Еще и шипит! Гадючка! – усмехнулся пацан.

Его приятели верноподданнически заржали.

– Лучше гадючкой быть, чем ужом, – буркнула в ответ Марина.

– Чего-чего? – не понял парень.

«Дурак ты, – мелькнуло у нее. – Не спрашивать надо, а в рожу бить».

И почти совсем бесстрашно вслух произнесла:

– Да я говорю, ты на себя посмотри. Знаешь, ты кто? Вроде тоже змея, но недоделанная.

«Если ошиблась насчет него – щаз в морду даст. Сразу».

Но повезло: похоже, на благородного нарвалась. Потому что драться парень не стал, а наоборот, расплылся в улыбке и беззаботно спросил:

– А почему недоделанная?

– Да потому что уж больно хреново водишь, – отрезала она. – Тебе не на автодром надо, а в похоронный автобус!

Сказала и на всякий случай руку к голове подняла. Чтоб, если противник вмажет, хоть на лице синяков не было.

А главарь лишь беззлобно ругнулся:

– Щаз договоришься, сопля!

Но даже не замахнулся. А один из его спутников хохотнул:

– Насчет похоронного – это она в точку!

И компания вновь дружно заржала – теперь уже, к Маринкиной радости, над своим главарем.

– Вы тупычи, – весело откликнулся главный. – Похоронники, чтоб вам знать, быстрей любого таксиста носятся. Платят-то по часам! Дядь Миша один раз так гнал, что у него аж покойник из гроба вывалился.

И неожиданно протянул Маринке руку:

– Я – Матвей.

– А я – Марина. – Она вложила в рукопожатие все свои накопленные под южным солнцем силенки.

И заметила: они с Матвеем – будто из одного колхоза. Одеты одинаково, штаны у обоих от старости аж светятся, шлепки грошовые, мэйд ин фабрика «Богатырь», и руки все в царапинах, а под ногтями – устойчивый черный траур.

– Чего сама-то не катаешься? – кивнул в сторону автодрома Матвей.

– Денег нет, – пожала плечами Марина.

– А аскать слабо́? – усмехнулся он.

– Чего?

– У людей попросить.

И он писклявым голоском затянул:

– Простите, пожалуйста, вы мне не поможете? Мамка сегодня на сутках, а я ключи забыл... жрать хочется, аж живот подводит...

– И чего – дают? – заинтересовалась Марина.

– Да почти все! – заверил новый знакомый. – Особенно, если парня просишь, когда он с девчонкой. Жлобом-то показаться западло!

– Прикольно, – оценила Маринка. – Попробую.

– Пробуй, – хмыкнул Матвей. – А половину будешь мне отдавать. За идею.

И предложил:

– Хочешь пока с нами кататься? Пассажиров-то садить бесплатно можно...

Но Марина отказалась:

– Не, лучше постою. Пассажиркой мне западло.

И просияла, когда Матвей благородно протянул ей двадцать копеек на собственный билет...

Потом они все вместе пошли в кафе-мороженое, и за нее снова заплатил Матвей. А после – толпой шлялись по Набережной, и она, к одобрению компании, всего за полчаса нааскала целый рубль, который и потратили на газировку с пирожными-«языками». Когда на городок опустился вечер, Матвей распрощался со своими корешами и проводил Маринку прямо до самого дома.

– Ты классный, – сказала она на прощание. – Жаль, что мы уезжаем...

– Уезжаете? Надолго? – спросил он.

– Да вообще уезжаем. Навсегда. – Марина вздохнула. И объяснила: – Маманю с квартиры поперли.

Матвей выслушал ее рассказ. На секунду задумался, потом задал неожиданный вопрос:

– Слушай... а ты трупаков боишься?

– Не знаю, – честно ответила Маринка. – Не видела никогда. Но, говорят, у них изо рта чего-то течет. У нас во дворе, когда кого-нибудь хоронят, я всегда прячусь.

– Брехня, ничего не течет, – заверил он. И авторитетно добавил: – И вообще. Мой батя говорит, трупак – самое безопасное существо в мире. Люди куда хуже.

– А кто он, твой батя? – заинтересовалась Марина.

– Сторож. На кладбище.

– Бли-ин! – выдохнула она. И с дрожью в голосе поинтересовалась: – Ты что, на кладбище живешь?

– Между прочим, классное место, – пожал плечами Матвей. – Тихо, спокойно, море видно. И абрикосы растут. А на могилах конфет немерено, хоть карамелей, хоть шоколадных. Особенно на Пасху.

– Фу... – скривилась Марина.

– Ну, если фу – тогда и отваливай в свой поселок! – вдруг рассердился парень. – А я-то хотел...

– Что ты хотел? – уцепилась она.

– Да отец говорил, что им тетка нужна на работу. Бумажные цветы вертеть. И деньги хорошие, и жилье дают. Не фонтан, конечно, но крыша над головой будет. И летний водопровод есть. Только никто все равно не хочет. Бабы – они вроде тебя, мертвяков боятся...

Марина задумалась. Заикнись она маме про работу на кладбище, та и об стенку, сгоряча, ее приложит... Но если капать на мозги планомерно... Соблазнять то бесплатным жильем, то хорошей зарплатой...

И девочка деловито поинтересовалась:

– А у вас там на кладбище слизняки есть?

– Кто-кто?

«Хоть и парень, и старше – а соображает туговато», – оценила нового знакомого Марина.

– Ну, слизни! У нас в дворницкой они вечно по стенкам ползают.

– Да не, какие там слизни! – наконец дошло до Матвея. – Почва-то сухая, песок. Только сколопендры забредают.

Кто такие сколопендры, Марина пока не знала, но спрашивать постеснялась. Ничего. На месте разберется.

* * *

– Вот мы с Матвеем с тех лет и идем рука об руку... – задумчиво закончила свой рассказ Марина Евгеньевна.