Близнецы. Сыскное бюро Ерожина - Андрей Анисимов Страница 16

– Чем то здесь довольно приятно пахнет. – Сказал он Наташе. Наташа повела носиком и согласилась:

– Дорогими духами пахнет. Вот этого тут до женитьбы Валерия Андреевича я не замечала. Он открыл покрывало, приподнял подушку и обнаружил женскую ночную рубашку из прекрасного синего шелка. Эта рубашка и благоухала французскими духами. Ерожин свернул рубашку и сунул ее себе в карман.

– Больше никаких изменений не видишь? – Улыбнулся Ерожин.

– Техники тут раньше не было. – Уверенно сказала девушка, указывая на телевизор и видиомагнитафон.

– Ты точно это помнишь? – Спросил Ерожин.

– Еще бы! Валерий Андреевич терпеть не мог телевизора. Он никогда его не смотрел и в доме иметь не желал. – Ответила Наташа: – Кирилл не раз предлагал купить ему телевизор, но Валерий Андреевич категорически отказывался.

– А как он узнавал новости? – Не понял сыщик.

– Валерий Андреевич слушал радио и читал газеты.

Ерожин хмыкнул, оглядел ненавистную хозяину новинку и обнаружил в видиомагнитафоне заряженную кассету с фильмом:

– Давай поглядим, чем развлекался академик в спальне. – Предложил он и включил систему. На экране появились только штрихи и точки. Петр понял в чем дело, перемотал пленку и снова нажал на «плей»

Сначала экран оставался абсолютно темным, потом начал светлеть и правый его край сделался золотым. Эта мерцающая позолота захватывала все большую часть кадра, пока не заполнила его целиком. Тихо, издалека зазвучало болеро Равеля и на экране возникла женщина. Это была стройная молодая женщина с огромными застывшими глазами. Одета она была во что-то легкое и золотое. Женщина не стояла на месте, а двигалась, плыла сквозь какие-то золотистые залы. Разглядеть интерьер залов, глаз не мог, она шла сквозь миражи. В этих миражах угадывались бассейны, ковры и огромные вазы. Но они были прозрачны и женщина проходила сквозь них, словно через туманные облака. И шла она не так, как ходят в жизни. Это был шаг танца.

– Что это, балет? – Спросила Наташа.

– Я пока ничего не понимаю. – Признался Ерожин. Тем временем женщина на экране доплыла до зала, где стояла скульптура. Скульптура тоже была отлита из золота и изображала атлета. Атлет застыл широко расставив ноги, и опустив руки… Его напряженное мужское естество стремилось вверх и удивляло размерами. Танцовщица остановилась возле золотой скульптуры и сбросив часть своей золотистой одежды, накрыла ею голову статуи. Обнаженная до пояса танцовщица, под музыку Равеля, стала кружить вокруг атлета, лаская его. Затем, она обняла статую, и на экране начался аллегорический любовный акт красавицы со скульптурой. Она целовала напряженную золотую плоть, садилась на нее, гладила его ноги и бедра. И металлический герой ожил. Он сорвал со своего лица одежду балерины, потом сорвал с нее остаток одежды, поднял обнаженную красавицу и овладел ее.

– Порнуха! – Рассмеялся Ерожин. И он был прав, потому, что в этом, на первый взгляд, поэтическом танце имелись все атрибуты порнографического фильма. Перевернув сюжет «Прелестной Галатеи» наоборот, режиссер смаковал обыкновенный половой акт. Даже режиссерская находка, превратившая тело красавицы в золотой металл, по существу ничего не меняла. На экране под прекрасную музыку совокуплялись две золотые статуэтки.

– Чему ты смеешься? – Удивленно спросила Наташа. Ерожин посмотрел на девушку и увидел, что щеки ее стали пунцовыми.

– А ты засмущалась, дурочка? Я представил себе семидесяти девятилетнего академика с пожилой супругой за просмотром этого кино, и мне это показалось весело.

Наташа непонимающе посмотрела на Петра Григорьевича, потом перевела взгляд на экран и звонко рассмеялась тоже. Они хохотали до слез. Но видимагнитофон Ерожин не выключил. В отличии от большинства подобных фильмов, этот чем-то завораживал. Возможно, музыкой Равеля, удивительно совпадающий с пластикой на экране. Возможно красотой золотистого кадра и работой оператора. Если это и был порнофильм, то сделан он был очень талантливо и действовал на эротические центры безотказно. Ерожин и Наташа перестали смеяться. Петр подошел к девушке, поднял ее и бросил на кровать академика. Болеро великого француза давно закончилось, закончился и фильм. Но эротическое действо в спальне покойного академика продолжалось.

– Я больше не могу. – Взмолилась Наташа.

– Можешь. – Рычал Ерожин и снова набрасывался на нее. Наконец сыщик угомонился. Ни у Наташи, ни у Петра не было сил пошевелиться. Они молча лежали на постели, и мерцающий штрихами и точками экран телевизора отбрасывал блики на их обнаженные, усталые тела. Наконец, Петр Григорьевич заставил себя двигаться. Он сел, свесив ноги, затем поднялся, отключил экран, взял Наташу на руки, и понес в ванную. Они молча постояли под душем.

– Надо доработать квартиру. – Устало сказал Петр Григорьевич, когда они оделись. Наташа кивнула. Ерожин погладил ее маленькую головку и попросил еще раз поглядеть, нет ли изменений в доме. Кроме телевизора «видика» и пропавшей карточки никаких изменений в квартире Наташа не заметила. Не нашел там больше ничего интересного для себя и Ерожин. Но и то, что он увидел и узнал требовало анализа. Он еще раз быстро обошел все помещения, прикинул, что площадь квартиры не меньше ста метров и если тут сделать современный ремонт, она может, с учетом центра, стоить огромных денег. Ерожин не так давно приобрел себе новое жилье и о ценах на рынке недвижимости некоторое представление имел. Напоследок он заглянул в спальню, вынул из видиомагнитофона касету, и запихнул ее себе в карман:

– Теперь пошли на воздух. Ты мне очень помогла и это надо отметить. – Заявил он, выпуская Наташу из квартиры.

– Тебе часто понадобится моя помощь, или одного раза достаточно? – Тихо спросила девушка, и подполковник понял, что вопрос этот ее беспокоит.

– Поживем, увидим. – Уклонился от прямого ответа сыщик, и распахнул перед Наташей дверцу машины. Петр Григорьевич не всегда был верен супруге, но предыдущие эпизоды изменой не считал. Сегодня это произошло впервые, и что с этим делать подполковник в отставке Петр Григорьевич Ерожин пока не знал.

* * *

Татьяне Петровне Голиковой не долго пришлось ждать звонка своей новой молодой подруги. Нора позвонила через два дня и сказала, что приглашает женщину на очень интересную выставку. Пенсионерка попыталась узнать куда, но Нора сказала, что это сюрприз и предложила женщине встретиться у метро Кропоткинская.

– Садитесь в первый вагон и поднимайтесь на верх по ходу поезда. Там выход прямо напротив храма Христа Спасителя. В шесть часов вечера буду вас ждать.

– Не поздно ли? Выставки обычно уже закрываются. – Предупредила Татьяна Петровна, но Нора ее успокоила:

– Не волнуйтесь, времени у нас будет достаточно.

Татьяна Петровна поблагодарила и стала собираться. Лето подходило к концу. Вечерами уже становилось прохладно. Она решила надеть свое зеленой выходное платье. Сама не понимая почему, перед свиданьем со своей новой приятельницей, женщина немного волновалась.