Волшебный дар - Чингиз Абдуллаев Страница 16

— Понимаю, — сказал Дронго. Он вспомнил, как однажды сам понелепой случайности вошел в чужой номер, где на кровати в совершеннонедвусмысленной позе наслаждалась друг другом молодая пара. Парень даже не сталотвлекаться, а девушка подняла голову и, нимало не смущаясь, выразительнымжестом руки показала Дронго, куда ему следует идти отсюда. Дронго лишьпробормотал извинения и осторожно вышел. Кажется, это было в Румынии летсемнадцать назад…

— Уже прибыли некоторые журналисты, — раздраженно сказалМануэль Сильва, — боюсь, завтра их здесь будет еще больше.

— Ваш отель попадет во все газеты, — согласился Дронго.

— Это меня и пугает, — признался владелец отеля, — акциикомпании и без того падают. После террористического акта в Нью-Йоркеодиннадцатого сентября огромные убытки несут авиакомпании, туристический игостиничный бизнес. Люди напуганы.

— Да, — согласился Дронго, — я знаю.

— Вы играете в гольф? — неожиданно спросил Мануэль Сильва.

— Нет, — усмехнулся эксперт, — боюсь, что из меня неполучится такой выдающийся профессионал, как вы.

— Я много тренируюсь, — признался владелец отеля, — и,конечно, знаю здешние поля лучше других. Я провожу в отеле по три-четыре месяцав году. Мне всегда казалось, что здесь идеальное место для такой великой игры,как гольф. Жаль, что вы не играете. Если понадобится моя помощь, я всегда готоввам помочь.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил его Дронго, — у меня к вамтолько один вопрос. Вы не знаете, почему ваш друг Карнейро пригласил сюдакомиссара Брюлея?

— Конечно, знаю, — вздохнул Мануэль Сильва, — я сам попросилего об этом.

— Зачем?

— Нас беспокоило, что пан Шокальский решил приехать сюда сосвоей пассией. С этой Илоной Томашевской. К сожалению, нам стало известно отом, что она раньше встречалась с Джеймсом Фармером, и мы опасались возможногоинцидента.

— Откуда вы узнали об их отношениях? — Еще не успевзакончить фразу, Дронго понял, что совершил ошибку. Он не должен был выдаватьсебя этим вопросом, признавая невольно, что также осведомлен о прежней связиТомашевской и Фармера.

— Вы тоже успели об этом узнать, — покачал головой егособеседник, — тогда вы должны понять наши опасения. Я поручил охранникамособенно внимательно следить за пани Илоной. К тому же она бывший сотрудникпольской полиции. Разве можно доверять сотрудникам полиции, работавшим в прежниевремена?

— Среди них было много порядочных людей, — возразил Дронго,чуть улыбнувшись. — Между прочим, комиссар Брюлей тоже бывший сотрудникполиции.

— Он был по эту сторону занавеса, а она — с другой стороны,— в свою очередь возразил Мануэль Сильва, — там не было порядочных людей. Тамвсе пытались выслужиться перед режимом Ярузельского.

Спорить не хотелось. Дронго жил в другой системе координат изнал, насколько не прав владелец отеля, все еще сохранявший в памяти прежниестереотипы.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Дронго.

— Поляки заказали два номера, указав, что приезжают сюда дляпереговоров с мистером Фармером. Я попросил нашу службу охраны проверитьпрошлое этих гостей. Про пана Шокальского мы не узнали ничего нового, а вот проИлону Томашевскую нам стали известны такие факты, которые делали нежелательнымее визит в Алгарве. Но было поздно отказать ей. Она уже получила шенгенскуювизу и собиралась лететь сюда вместе с Шокальским. Извините, меня, кажется,зовут.

Мануэль Сильва направился к зданию. Сквозь идеальновычищенные стекла Дронго хорошо были видны следователи, поджидавшие владельцаотеля в холле.

Тело убитой уже успели увезти, и теперь в отеле царило тонапряженное ожидание, которое наступает после ошеломляющих событий, ставших длякого-то трагедией, когда каждый чувствует себя немного виноватым. Брюлейкуда-то исчез, очевидно, уехал вместе с сотрудниками полиции, и Дронго вдругостро почувствовал свое одиночество. Он никому здесь не был нужен. Дажеполицейские, проводившие допрос свидетелей, не стали его искать, возможно,посчитав, что им достаточно и показаний Брюлея.

Если служащие отеля получили указание обратить внимание наповедение Илоны, то вчерашний интерес Дронго к польской паре, очевидно, былдоложен и владельцу отеля. Тогда выходит, что Дронго подсознательно поступилправильно, не скрыв того, что знает о ее прежних отношениях с Фармером. Иливсе-таки неправильно?

«Десять подозреваемых… — снова принялся анализироватьДронго. — И один из них должен быть убийцей».

Часы показывали уже почти половину третьего, но никто невспоминал про обед.

Дронго еще не знал, что убийца уже продумал свой следующийшаг и точно выбрал жертву. Он даже не подозревал, что первое убийство было лишьступенькой ко второму. Из десяти подозреваемых один был убийцей, но среди нихбыла и следующая жертва. Вторая жертва, смерть которой так нужна была убийце.

Дронго повернулся и пошел к зданию отеля. Обедать нехотелось. Он поднялся к себе в номер и собрался прилечь. Было грустно инеприятно от своей ненужности. В этот момент в дверь постучали. Он удивился.Если не считать Брюлея, Дронго никого не ждал. Он подошел к двери и посмотрел вглазок. За дверью стоял, переминаясь с ноги на ногу, пан Тадеуш Шокальский.

«Что привело ко мне этого типа?» — неприязненно подумалДронго, открывая дверь. Он все-таки немного ревновал Шокальского к такойроскошной женщине, как Илона Томашевская.

— Пан Дронго, — улыбнулся Шокальский, — можно к вам?Извините, что врываюсь без приглашения, но мне показалось, что такоечрезвычайное событие может извинить мою настойчивость.

По-русски он говорил хорошо, правда, чересчур быстро инемного шепелявя. Дронго поморщился, но пропустил в свой номер назойливогополяка.

— Прошу прощения, — еще раз извинился Шокальский, усаживаясьна стул.

Номера в отелях системы «Меридиан» обычно небольшогоразмера, если, конечно, это не сьюиты и не апартаменты в расположенных встолицах бывших дворцах. Дронго присел в единственное кресло, приготовившисьуслышать, что скажет неожиданный посетитель.

— Пани Томашевская рассказала мне, что вы известный экспертпо вопросам преступности, — осторожно начал Шокальский, — она говорит, что вылучший специалист в этой области.

— Не думаю, что лучший, — перебил своего собеседника Дронго,— все знают, что лучшие в Европе — это комиссар Дезире Брюлей и Мишель Доул изЛондона. Говорят, что есть еще один бельгиец, но я с ним лично не знаком. Явсего лишь четвертый или пятый.

— Ценю вашу скромность, пан Дронго. Но мне кажется, что выоказались здесь не случайно.