Черным по белому - Марина Серова Страница 16

Я несколько раз всхлипнула носом и согласно кивнула. Друг Лапина взял меня под руку и повел в какое-то расположенное в подвале помещение. Я не упорствовала, радуясь, что все получилось даже намного легче и проще, чем я сначала себе представляла. Мы спустились по лестнице в подвал и оказались в очень просторной комнатке, в обе стороны от которой шли коридоры. В центре же располагался прилавок, за которым стоял какой-то кавказец в сравнительно белом фартучке, если так вообще можно было выразиться.

Кавказец тот имел интересную внешность. Кожа у него была совсем светлой, волосы жгуче черными, а глаза голубыми. Именно глаза в первую очередь и привлекали внимание при взгляде на него. Такие контрасты в лике человека не часто доводится увидеть. Мне невольно захотелось пообщаться с ним на тему о его родителях и выяснить, как же так вышло, что с практически кавказской внешностью он унаследовал и совершенно не свойственные восточным людям черты внешности. Ведь обычно кавказские гены более стойкие и проявимые, нежели европейские. Но, видно, бывают исключения и из этого правила.

— Что желаем, дорогие? — прямо с порога спросил у нас ясноглазый кавказец, явно намеренно говоря с очень типичным акцентом.

Вот так же Гарик Папазян иногда вдруг вспоминает о своих армянских предках и вдруг начинает говорить с акцентом. Шутит вроде бы.

Кавказцу-бармену акцент тоже совершенно не был свойствен, и я могла поспорить, что говорит он на русском не хуже меня. Просто, по всей видимости, он не желает причислять себя к нам, русакам. Видно, родня с Кавказа его устраивает больше.

Пару минут мы с моим спутником почти неотрывно рассматривали необычного бармена, и я едва не позабыла о том, что должна изображать из себя убитую горем девушку и периодически всхлипывать. Хорошо еще, что какой-то паренек, также заглянувший в кафе, сильно задел меня плечом, и я моментально очнулась, опустила глаза в пол и снова принялась утирать их носовым платком.

Совершенно не заметивший моего кратковременного выпадения из роли друг Лапина попросил кавказца устроить для нас не слишком шумное местечко и заказал по чашечке крепкого горячего кофе с булочками. Бармен кивнул и принялся объяснять, куда следует пройти.

— Сейчас идете по этому коридору, за ним будет дверь. Вам надо пройти в нее. Там несколько комнат, выбирай любую и садись. Кофе сейчас будет.

Несколько минут спустя мы уже сидели в небольшой комнатенке, обитой ковровым покрытием до середины стен. Этим же самым покрытием были покрыты и полы, а потолок и верх стен оказались крашенными обычной серой краской поверх деревянной обшивки. В самой комнате размещалось всего три деревянных столика и шесть прибитых зачем-то к полу лавок. Посетителей же пока не было вовсе. Друг Лапина усадил меня за центральный стол, сам сбегал за кофе, не дожидаясь, когда нам его принесут, а когда наконец все доставил и сам сел, представился:

— Не знаю, как вас зовут, а меня величать Романом.

— Татьяна, — не став врать, тут же откликнулась я.

— Ну так что же у вас стряслось, Татьяна? — делая глоток из своей чашки, полюбопытствовал Роман. — Вас всю просто трясет. Сразу видно, что-то у вас серьезное случилось.

Меня и в самом деле трясло, но скорее от холода, так как вечером температура заметно понизилась, а я оказалась на улице одетой не совсем по погоде. Правда, пока признаваться в этом совсем не стоило, пусть Роман думает, что трясусь я из-за своего горя, мне же играть роль.

Несколько минут помолчав, как будто решая, стоит ли рассказывать какому-то постороннему человеку о своих проблемах, я с трудом выжала из своих глаз две сиротливые слезинки и, подняв очи на Романа, сказала:

— Моего брата посадили в тюрьму.

— Да? — с непонятной интонацией переспросил парень. — Могу я узнать, за что? Если не хотите, конечно, можете не говорить, я не настаиваю. Просто интересно и…

— Якобы за зверское убийство двоих школьников, — не дослушав парня, ответила я. — Но… — я сделала вид, что невероятно возбуждена, и продолжила свое дальнейшее повествование в довольно быстром темпе: — Но дело в том, что он никого не убивал. Его подставили, жестоко подставили! В тот день он был со мной в кинотеатре, мы ходили смотреть фильм, а когда вернулись домой, на нас налетели менты и забрали его. Только потом утром я узнала, в чем его обвиняют. И я знаю, кто на самом деле совершил это убийство, и брат знает, но нам не верят. А тот тип, этот… ублюдок, он ведь уже не раз убивал и не раз сидел… он живет в нашем подъезде… и теперь я должна буду смотреть на его ухмылки каждый день, тогда как мой брат будет сидеть в тюрьме. Разве это справедливо, скажите, разве справедливо?

— Нет, конечно, нет, — попытался успокоить меня Роман. А я не унималась, продолжая свой занимательный рассказ, сопровождаемый периодическим пусканием слез и вздрагиванием:

— Вы не представляете, как я ненавижу этого типа! У него есть деньги, есть связи, поэтому его и не трогает милиция, он ее всю купил давно. А у нас, у нас нет ни того, ни другого… Так что же, значит, на нас можно вешать чужие преступления? Нет, я не допущу такой несправедливости, я лично убью этого гада, я его…

— Но ведь вы сами только что сказали, что убийство — это плохо, и тут же утверждаете, что кого-то решили убить, — немного резко перебил меня Роман. — Я думаю, вы просто чересчур возбуждены сейчас и расстроены, а потому не способны мыслить справедливо и правильно. Лучше вам сейчас пойти домой и отдохнуть, а уже завтра, все хорошо обдумав, вы поймете, что убивать никого не стоит и нужно придумать какой-то иной способ вызволения вашего брата из тюрьмы. Вот это-то и будет справедливо.

— Справедливо? — вскочив, возмутилась я. — Да о какой справедливости вы говорите? Вы что, на стороне того гада, который подставил моего Митеньку? — на ходу выдумала я имя несуществующему братцу и изобразила на своем лице такое злобное выражение, что Роман невольно напугался, принялся усаживать меня на место и успокаивать.

Но я упорно продолжала свои гневные излияния:

— Справедливо будет отомстить за брата. Я не считаю, что сделаю что-то плохое, лишив общество такого отвратительного монстра, как этот гад. Разве я не права? Скажите, разве не права?…

— Да. Отчасти, — не совсем уверенно ответил Роман и тяжело вздохнул, видимо, уже жалея, что взвалил на себя столь непосильную ношу, предложив меня выслушать. Лучше бы шел себе домой и ни о чем не думал, а теперь вот он вынужден мучиться со мной.

Я поняла, что слегка переборщила, и сразу же немного успокоилась. Мы с Романом пару минут посидели молча, а потом я совершенно спокойным голосом продолжила:

— Знаете, я ведь даже придумала, как его убить, чтобы меня никто потом не смог ни в чем обвинить. Хотите скажу?

— И как же? — с некоторым интересом спросил Роман, внимательно вглядываясь мне в глаза.

— Я видела однажды по телевизору передачу о взрывных устройствах, — начала объяснять я. — Так в ней сказали, что в любой сотовый телефон с легкостью можно поместить взрывчатку. И как только потом на этот самый телефон позвонят, прогремит взрыв, и его обладателя разнесет на куски. По-моему, идеальный способ убийства. Как вы думаете?