Семейка Лампри. Танцующий лакей - Найо Марш Страница 16

Дядя Г. вскинул голову.

— Что?

— Что ты считаешь Генри своим наследником и одновременно равнодушен к его судьбе. По-твоему, пусть он опускается на дно вместе со всеми нами.

— Он выберется, если у него есть твердость духа.

— Надеюсь, это у него есть. И знаешь что, Гэбриэл, я очень страдаю, что мне приходится просить у тебя деньги. Фактически умолять. А ты встал в позу и отказываешь. Строишь из себя бедняка. Чепуха. Ты прекрасно мог бы мне помочь без всякого ущерба для себя, но ты скряга. И не надо ссылаться на принципы, они тут ни при чем. Принципы я уважаю, но тебе просто тяжело расставаться деньгами. Я надеялся, что твое тщеславие и снобизм — а ты сноб, и еще какой — возьмут верх над скупостью. Но этого не случилось. И ты уйдешь отсюда с гордым осознанием своей правоты. Скажи честно, ты за всю жизнь хотя бы раз согрешил, проявив щедрость просто так, из легкомыслия? Я в этом сильно сомневаюсь. Все, что ты про нас сказал, — это, конечно, правда. Мы действительно бездумно транжирим деньги. Но мы всегда готовы делиться. У Шарлотты и детей добрые сердца и души, они полны тепла и щедрости. Нет, Гэбриэл, в чем-чем, а в скупости моих непутевых, по твоему мнению, детей ты упрекнуть не сможешь. Они всегда настроены дарить что-нибудь окружающим. Конечно, у них есть недостатки, получше быть такими, чем черствыми моральными уродами. Осмелюсь заявить, что моя жена и дети источают доброту и любовь, но думаю, ты этого никогда понять не сможешь и уж тем более оценить.

— Браво, папа, — прошептала Фрида.

— Да это же неслыханная наглость, черт побери! — воскликнул дядя Г. — Послушать тебя, так выходит, что люди, разумно относящиеся к денежным тратам, порочны.

— Я этого не говорил.

— По-твоему, щедрость и теплота — это несомненные достоинства? Да сейчас многие мошенники прикидываются такими. И куда ты прячешь свою доброту и любовь, когда бегаешь от кредиторов?

— Именно вина перед ними заставляет меня просить у тебя помощи, — с достоинством произнес лорд Чарльз.

— Так ты ее не получишь. И не надейся.

— В таком случае моим кредиторам не позавидуешь. А ведь они на тебя надеялись, Гэбриэл. Во всяком случае, мне так казалось.

— Ну это уже слишком! — выкрикнул дядя Г, тяжело дыша. — Ты что, прикрывался моим именем? Использовал его, чтобы оправдать свою бесчестность?

— Ничего подобного.

— Так я тебе и поверил! — продолжал кричать дядя Г. — В общем, с меня хватит!

То, что начиналось как весьма благопристойная беседа, переросло в ссору. Братья начали осыпать друг друга обвинениями, смысл которых для Роберты был совершенно не понятен. Звучали намеки на какие-то завещания, майоратное наследование [8]и семейную геральдику.

Дядя Гэбриэл не выдержал первым и выдал такую тираду:

— Хватит. Я больше не желаю это обсуждать. Пусть тобой занимается суд по делам несостоятельных должников. Ты это заслужил. Ты, твоя глуповатая жена и твой бесценный выводок. Если бы мое имение не было майоратом, вы бы вообще не получили от наших семейных денег ни пенса. Но я все равно…

— Ты все равно обязательно перепишешь завещание, сократив долю майората до минимума.

— Вот именно.

— Спасибо тебе за это, Гэбриэл. Я жалею, что приставал к тебе со своими неприятностями.

— Правильно. Хватит жить за чужой счет.

Это опять вывело лорда Чарльза из себя. Началась словесная перепалка, и вскоре братья перешли на крик. Что-то разобрать было невозможно. Правда, длилось это недолго. Они замолкли одновременно, будто кто-то в гостиной выключил радио. В наступившей тишине Роберта услышала, как открылась дверь и в комнату кто-то вошел.

Затем отчетливо прозвучал голос Майка:

— Дядя Гэбриэл, примите этот маленький подарок. От всех нас с любовью.

— Хорошо, Майкл, — глухо произнес лорд Чарльз. — Положи сверток и ступай.

Видимо, братья отошли далеко от стены. Они что-то говорили, но слышно не было.

Наконец дядя Г, тяжело ступая, вышел из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.

Затем послышался голос лорда Чарльза:

— Что ты стоишь, Майк? Почему не уходишь?

Роберта услышала, как мальчик побежал к двери.

Лорд Чарльз по ту сторону стены стоял в молчании. Роберта подумала, что он, наверное, растерянно смотрит на дверь, которой только что хлопнул его брат. Бледный, как Фрида и Генри. А может быть, покраснел, как Пэт и близнецы.

Дверная ручка в столовую дернулась несколько раз. Генри подошел и повернул ключ. Дверь открылась, на пороге стоял Майк.

— Что-то случилось?

— С чего ты взял?

— Да ладно, я же знаю, что что-то случилось, — пробурчал Майк. — Вон дядя Г. какой сердитый. Я его видел, а вы нет. И папа тоже весь расстроенный. Но это ерунда. Главное, Гигл починил мою железную дорогу. Он просто настоящий волшебник. Наверное, даже может…

— Майк, — прервал его Генри, — это мама сказала тебе преподнести вазочку дяде Гэбриэлу?

— Что? Нет, не она. Понимаешь, мы с Гиглом испытали мою железную дорогу в коридоре, она в порядке и…

— Тебя спросили про вазочку, — напомнил Стивен.

— Что? Ну, я шел мимо маминой комнаты и увидел в открытую дверь, что она там лежит… ну и взял.

— Вайолет! — послышался крик из прихожей.

— Это кто? — спросила Фрида.

— Конечно, дядя Г, — объяснил Майк. — Он в лифте.

Фрида встала.

— Я, пожалуй, пойду к маме. Ей, наверное, трудно управляться с тетушками. Пошли со мной, Пэт.

Они вышли.

— А все же что такое с дядей Г? — не унимался Майк.

Стивен посмотрел на него.

— Если хочешь знать, то дядя…

— Ладно, — оборвал его Колин. — Давай лучше выйдем, подышим воздухом.

— Я думаю, нам следует поговорить с отцом, — заметил Генри. — С нашей стороны это свинство — оставлять его сейчас одного. Пошли.

Братья вышли, оставив Роберту в столовой вместе с Майком.

— Тебе, наверное, моя железная дорога не интересна? — произнес Майк упавшим голосом.

— Почему же, — ответила Робин. — Я бы с удовольствием посмотрела.

— Она там, в коридоре. Так что, если ты хочешь…

— Может, попозже? — предложила Роберта. — Боюсь, нам сейчас будут мешать. Тетушки и остальные.

— Так ее можно принести сюда. Давай, Робин?

— Хорошо, неси.

Майк бросился к двери, но вдруг лицо его сделалось серьезным. Он остановился и прошептал: