Последний загул - Марина Серова Страница 16

Ой как интересно! Интересно, как она собирается это сделать? Неужели отнять?

День сегодня такой, что все мои догадки соответствуют действительности. Валентина оказалась настолько наглой, что протянула руку к сумке, лежащей рядом со мной на подоконнике. Она схватила ее! И даже, пока я хлопала глазами, пораженная такой бесцеремонностью, успела открыть. Привстав, я толкнула ее в плечо и ткнула ладонью в лоб, морщась от отвращения. Ее ангельская головка мотнулась назад, сумка упала на пол и проехалась по нему до стола. Валя вскочила и резко послала вперед колено. Движение оказалось настолько умелым, что я едва успела отклониться, и удар, направленный в лицо, пришелся по плечу, сбросив меня со стула. Я сгруппировалась и оказалась на полу уже с согнутой в колене и поджатой к груди ногой. В следующее мгновение мой каблук врезался в ее коленную чашечку. Она, охнув, рухнула на диван, а я оказалась на ногах, держа сумку обеими руками. Сделав шаг назад, я приготовилась нанести удар в голову, но этого не потребовалось. Она молча раскачивалась на диване, нагнув голову и обхватив ногу обеими руками.

— Потерпи. Скоро пройдет. Хромоножкой я тебя не сделала, — успокоила я ее.

Она подняла ко мне перекошенное от боли и ненависти лицо.

— Спасибо! — прошипела она.

— Драка, Валь, как это отвратительно! — проговорила я уже от двери. — Надеюсь, что в следующую нашу встречу мы пообщаемся более цивилизованно.

— Иди ты! — простонала она.

Ну, можно считать, попрощались.

Я вышла в прихожую и уже открыла дверь, когда Валя окликнула меня, и голос ее прозвучал настолько смиренно, что не вернуться было невозможно.

Она массировала ушибленное колено и смотрела на меня такими глазами, что, казалось, еще немного — и из них польются слезы. В ее возрасте от боли не плачут.

— Таня! — повторила она. — Я поступила глупо. Прости, если сможешь.

Меня обижали и сильнее.

— Я на тебя не в претензии.

— Таня, мне действительно нужны эти бумаги!

Ну вот и набухли слезами ее глазки. Перед кем ты, подружка, пытаешься ломать комедию?

Я ответила ей ласково. Так, как она того не заслужила:

— Ах ты душенька! Эти бумаги дорогого стоят. Знаешь, сколько?

Она закивала с готовностью.

— А я — нет. Не до конца я представляю их цену. Значит, могу продешевить. Попридержу-ка я их у себя, пока не определю стоимость. Тогда и поторгуемся.

Я повернулась, но она опять меня остановила. Что еще?

— Я тебя очень прошу, не отказывайся от разговора с моей мамой.

— Нет, конечно. Только с ней я и буду разговаривать. Но — позже, позже.

«Конечно, позже. Потому что и сама пока не знаю, что оказалось в моих руках», — сказала я себе, обходя «Альфу» Гореловой и направляясь к своей «девятке», стоявшей неподалеку.

«Будь осторожна, Танечка! — вспомнила свое же предостережение. — Ради этих бумажек были готовы сжечь дом. И очень может быть, что они как-то связаны со смертью Валерия».

Разве могла я, держа в руках такое сокровище, удержаться от того, чтобы не взглянуть на него хотя бы мельком?

Но когда, усевшись в машину, я открыла сумку, первым в мои руки попался мешочек из мягкой замши с гадальными костями. Такие случайности на самом деле многое значат, и нельзя от них отмахиваться походя.

Рассудив, что бумаги таковыми и останутся, а сочетание цифр, способное выпасть в эту минуту, неповторимо, я развязала узелок и вытряхнула кости на ладонь.

8+16+35 — «Человеку свойственно заблуждаться, поэтому не считайте свое мнение истиной в последней инстанции».

Ну, это как-то даже обидно! Излишней самоуверенностью я не страдаю. И свое мнение, разумеется, истиной в последней инстанции не считаю.

Пока я скромничала над гадальными костями, из открытой подъездной двери, прихрамывая, выбежала Валентина и заспешила к своей «лошадке». Ах ты, неприятно как! Надо мне было ехать отсюда сразу. Придется надеяться, что она меня не вычислит — мало ли «девяток» на свете.

Надеждам не суждено было оправдаться — она, открыв дверцу своей машины, внимательно вгляделась в мою сторону и, без сомнений, узнала меня. На ее месте я бы накрепко запомнила номер неприятельской машины, просто так, для того чтобы знать о противнике больше, чем до сих пор. Должно быть, так она и сделала, потому что за руль нырнула с выражением злого торжества на лице. Елки-палки!

* * *

Дома у меня едва хватило терпения вскипятить чайник и заварить кофе — так хотелось скорее посмотреть на добычу. Останавливала себя мыслью, что за восторженной торопливостью почти всегда следует разочарование, а поэтому не следует так искушать судьбу. Помогло!

Со здоровенной чашкой горячего кофе я уселась за стол с компьютером, включила его, протерла от пыли монитор и только тогда взялась за сумки с добычей. Вытряхнула видеокассеты, развернула и разложила перед собой фаворские бумаги и вставила в дисковод дискету. Сделав глоток кофе, порадовалась воцарившейся здесь рабочей атмосфере и выругала так некстати затрещавший телефон. Знаю людей, садящихся за работу только после того, как они ограничат свою связь с внешним миром, повыдергивав всевозможные шнуры из розеток.

— Алло! Татьянушка Александровна! — Мой абонент явно чему-то радовался или был навеселе, и я почувствовала, как во мне нарастает волна раздражения. — Татьяна, неужто вы не узнали меня? Вот тебе раз!

— Как же, как же, узнала. Просто не разделяю вашего веселья, Семен Геннадьевич. Вы помешали мне.

Он был настолько занят самим собой, что не догадался извиниться.

— Только что мне звонила Горелова!

— Ну и что? Я недавно с нею виделась и не скажу, что эта встреча доставила мне удовольствие.

— Кто? Екатерина?

Он удивился, а я с трудом поняла, что он имеет в виду Горелову-старшую.

— Нет. Мы преотвратно поболтали с Валенькой Гореловой.

— Да бросьте вы! Какую еще Валеньку! Сейчас вы ахнете! — продолжал кричать он мне в ухо. — Горелова предложила мне встречу!

— Не забудьте надеть смокинг и купить розу в подарок, — посоветовала я, но он не отреагировал на эти слова.

— Вы представляете, встречу! Она раньше и слышать не хотела о Валеркиных деньгах, а тут сама предложила встретиться для обсуждения этой темы. Да, так и сказала, сама!

— Я за вас рада! — прокричала я в сердцах, да сколько же может продолжаться это безобразие! Он замолк, прислушался наконец-то! — Я-то здесь при чем?

— Как при чем? — возмутился он. — Идти мне?..

— Обязательно. И не забудьте позвонить — сообщить о результатах. Это может оказаться важным.

— У вас-то новости какие?