Небо с овчинку - Марина Серова Страница 16

— Ты уверен, что они тебя пытались найти? Может, ты сам себе все выдумал?

— Уверен? Да вы, наверное, шутите. Их парень попался ментам на том, что я выполнил некачественно копии документов и крупных денежных купюр. Думаете, они согласятся такое забыть?

— Ого, да тут, оказывается, паленым пахнет… — удивилась я. А потом спросила: — Ты можешь допустить, что твою девушку похитили эти люди с целью выйти на тебя?

— Да запросто. Я им еще и денег немного задолжал, так что…

Степанов смущенно опустил глаза и замолчал, а я поинтересовалась:

— Немного — это сколько?

— Сто тысяч.

— Ну да, действительно, почти что копейки, — начала издеваться я. — Небось обещал с первой зарплаты отдать. Ладно, ладно, шучу, — поймав недовольный взгляд Степанова, осеклась я, а затем сразу спросила: — А зачем тебе такие деньги-то понадобились?

— Хотел купить помещение, ну, и завести дело.

— Явно, что не особо законное, — снова подколола я.

— А в нашем государстве лишь то, что незаконное, приносит деньги, — ничуть не обиделся на меня Степанов. — Штат художников я нанять хотел, чтобы подделки всяких ценностей делали. Да не успел. А все из-за того дурака, что попался.

Степанов открыл свое окно и смачно сплюнул на землю. Сейчас он походил на затравленного зверька, потерявшего всякую надежду на спасение. Глядя на него, подумать о том, что этот «земной червь» способен на убийство, было довольно трудно. Слишком слаб он духом, тем более для мужчины.

— А связаться с тобой посредством записок или как-то иначе они не пытались? — все еще проверяя версию о похищении девушки, спросила я.

— Не знаю. К счастью, я никого не видел до сих пор. А вы-то меня как вычислили?

— Это не имеет к делу никакого отношения, — не желая распространяться о своих методах, заявила я.

— Ну да, не имеет. Для вас, может, и не имеет, а я должен знать, с какой стороны теперь ко мне подойти смогут. Не вы же одна такая умная, — обиделся Степанов.

Было заметно: единственное, что его сейчас очень серьезно беспокоит, это даже не смерть подруги, а своя собственная жизнь. Она-то, любимая и единственная, куда важнее всего остального. Остальное по сравнению с ней — так, мелочи.

— Если ты меня не обманываешь и все действительно так, как ты рассказал, я помогу тебе решить этот вопрос, — успокоила я парня, почти готового уже впасть в панику. — Главное сейчас — попытаться спасти девушку, которая, возможно, находится в смертельной опасности. Ты согласен помочь?

— Если смогу, — не совсем уверенно пообещал Степанов.

Я удовлетворенно кивнула в ответ и, отвернувшись к окну, задумалась. Теперь, после разговора с Олегом, он уже не казался мне таким монстром и жестоким человеком, каким предстал в моем воображении после того, как я познакомилась с его стихами и картинами. Не стану врать, некоторое недоверие к парню у меня в душе все еще сохранилось, но я решила не заострять на нем внимание. Хотя кое-что проверить все же попробовала.

— Ты употребляешь наркотики? — спросила в момент, когда Олег вопроса на эту тему никак не ожидал.

Он сначала удивленно посмотрел в мою сторону, а потом спокойно ответил:

— Пробовал лет десять назад, не понравились.

— А что заставляет тебя писать такие сложные и эмоционально напряженные картины? — осторожно подбирая слова, чтобы не обидеть, спросила я.

— А, вы о моих работах…

— Да, видела их в квартире. И стихи тоже читала, — честно призналась я. — Они с тобой как-то не особо сочетаются.

— Знаю, — впервые улыбнулся Олег. — Мне все об этом говорят. Но я же не виноват, что меня всегда притягивали фантастические сюжеты, а любимым предметом и в школе и в институте была биология, — заинтересованно заговорил Степанов. — Вот как-то сам собой и сложился этот стиль. Однажды написал, всем понравилось. Так и пошло-поехало. К тому же такие картины намного быстрее раскупаются богатыми братками, нежели те, что предназначены для среднего потребителя, вечно жалеющего деньги. — На минуту Олег замолчал, а потом спросил: — А вы, наверное, меня за шизофреника приняли, когда картины увидели?

— Честно? — посмотрела на Степанова продолжительным, изучающим взглядом. — Да. Я и сейчас еще не совсем уверена, что у тебя в порядке с психикой.

— А что, заметны отклонения? — теперь уже с интересом полюбопытствовал Олег.

— Нет, но при таком направлении творчества их просто не может не быть.

— Может, вы и правы, — согласился Степанов. — Мой отец у меня прямо на руках умер, мне десять лет было. Я тогда замкнулся, мечтал повеситься, удавиться, в общем, покончить с собой, а стал изливать душу на бумаге. Сейчас тоже иногда такое находит, но теперь я уже понял, что люблю жизнь.

«А он, оказывается, очень интересный и одновременно с тем очень несчастный человек, — мелькнула у меня мысль. — Не многие могут вот так открыто и честно поделиться внутренними переживаниями с кем-то. Да еще стихи… Тут вообще должен быть талант. Теперь мне понятно, почему такая симпатичная девчонка, как Туркина, заинтересовалась этим парнем. Пожалуй, он ее интереса заслуживает. Конечно, то, что он бросил ее, неправильно, но с кем не бывает… Стоп, что-то мы совсем от темы ушли, а времени у меня не так уж и много. Чем быстрее покончу с одним делом, тем быстрее переключусь на другое».

Повернувшись к Олегу, я заговорила с ним совсем иначе, чем до сих пор:

— Ну раз уж мы решили искать Ольгу, то этим и займемся. Вы знаете, как найти тех ребят, что за вами охотятся?