Не прячьте ваши денежки - Варвара Клюева Страница 16

Из-за занавеса возбужденной стайкой высыпали актрисы и впились напряженными взглядами в наши лица.

— Ну как? — осмелилась озвучить общий вопрос Тамара. От необходимости отвечать меня, Сашу и Евгения избавил Сурен, взявший роль арбитра на себя:

— По-разному. К тебе, Томочка, никаких претензий. А вы, девочки, могли бы быть и поживее. Особенно это касается тебя, Вероника. Давайте-ка сейчас перекусим, а потом обсудим наши ошибки.

Изголодавшиеся на нервной почве актеры устремились к столу, словно стая грачей на свежевспаханное поле. Зараженные их энтузиазмом зрители тоже почувствовали настоятельную потребность подкрепиться. Первые пять минут все усердно жевали, а потом началось обещанное обсуждение. Повеселевший от еды Сурен от разноса воздержался, на недочеты указывал по-отечески мягко, часто апеллировал к нам, зрителям, призывая поделиться впечатлениями. Мы тоже высказывались сдержанно, стараясь по мере сил хвалить, а критиковать как можно более осторожно. В результате сникшие было Вероника и Людмила воспряли, и только Роман продолжал демонстрировать уныние.

Закончив обсуждение, Сурен обратился к Саше:

— Как там обстоят дела с мессой? Нам нужно, чтобы она шла фоном во время первой и последней сцен второго акта. Причем то тише, то громче. Получится?

— Не вижу п-проблемы. — Саша повертел в руках вилку. — Диск с мессой я принес, сейчас поставлю. Хочешь, возьми у меня пульт, будешь сам регулировать громкость.

— Дон Пабло в церкви с пультом дистанционного управления? Не смеши меня. Пойдем подберем сейчас громкость, а если по ходу действия нужно будет убрать или прибавить звук, я подам знак.

Они встали и скрылись за занавесом. Вероника спросила у гостей, можно ли убрать со стола, чтобы в следующем антракте быстренько подать чай, и начала собирать грязные тарелки. Мы с Тамарой взялись ей помогать, Людмила, Евгений и Роман снова удалились на балкон.

Я не без труда разместила в холодильнике последнюю порцию салатниц и пошла в прихожую за своей сумкой.

— Девочки! — позвал из гостиной Сурен. — Переодеваемся!

— Минутку! — крикнула Вероника из кухни.

Я решила заглянуть в ванную, умыться и подправить макияж. Последняя процедура затянулась, поскольку хваленая водостойкая тушь в процессе умывания чудесным образом распространилась с ресниц на скулы, в результате чего я обрела близкое сходство с мавританкой. Я ожесточенно намыливала лицо и проклинала себя за дурацкую прихоть, сподвигнувшую меня размалевать физиономию. Рядом в туалете зашумела вода, и секунду спустя кто-то толкнулся в дверь ванной.

— Сейчас! — рявкнула я, внимательно изучая Вероникино полотенце на предмет оставленных мною преступных следов туши. За дверью послышались шаги, удаляющиеся в сторону гостиной. Я еще раз оглядела себя в зеркале, по некотором размышлении решила обойтись вовсе без макияжа и положила руку на защелку.

И в эту минуту раздался дикий женский вопль, сорвавшийся на визг.

«Вероника!» — мелькнуло у меня в голове. В ту же секунду меня вынесло из ванной и бросило в спальню, откуда донесся вопль. Сделав два шага от порога, я застыла на месте.

В углу полутемной комнаты, освещенной только тусклым бра, лицом вниз лежала, как мне показалось, моя кузина в платье доньи Марии. Ноги у меня подогнулись, я упала перед ней на колени, и тут одновременно комната наполнилась людьми, а мой взгляд уткнулся во вполне невредимую Веронику, которая стояла у окна и, зажимая кулачком широко открытый рот, безумными глазами глядела на лежащую.

Я сама не помню, как оказалась на ногах, как протолкалась сквозь толпу, но следующая картинка, впечатавшаяся в мой мозг после безмолвно кричащих глаз кузины, — вылезшие из орбит, мертвые глаза Людмилы.