Руки вверх, генерал! - Алексей Макеев Страница 16

Адъютант генерала Репина – подполковник Томилин оказался довольно молодым, энергичным человеком, с прекрасной выправкой, в безукоризненно пошитом мундире. Держался он с большим достоинством, но старался оставаться на втором плане. Владел собой он исключительно, и, когда служащий морга выкатил перед ним из морозильника дышащее холодом тело Преображенской, на лице подполковника не дрогнула ни одна жилка.

Он внимательно и печально всмотрелся в лицо покойной, а потом поднял голову и сказал ровным голосом:

– Так точно. Это супруга Олега Викторовича – Виктория Николаевна. – Больше он ничего не сказал и, посчитав свою миссию выполненной, отступил на шаг и застыл, будто ожидая команды.

Слава богу, что хоть не по стойке «смирно», подумал Гуров. Он уважал дисциплину, но такая вышколенность в штабном офицере, нисколько не соответствующая моменту, казалась ему чрезмерной.

Правда, при опознании, кроме судебного врача Волохина, следователя Мышкина и оперативников, присутствовал также и генерал Орлов – в полной форме, при орденских колодках. Возможно, пиетет к генеральским погонам просто стал второй натурой адъютанта.

Томилин появился в главке после того, как Орлову с помощью знакомого из Министерства обороны удалось связаться со штабом сухопутных войск, в котором, как выяснилось, служил генерал-майор Репин. Сам генерал не мог принять участие в опознании по очень простой причине – он находился в служебной командировке.

Впрочем, обо всем этом Гурову пришлось догадываться по полунамекам и обрывкам каких-то фраз. Орлов не спешил ничего объяснять, а подполковник Томилин, несмотря на свое присутствие, умудрялся быть незаметным, как тень, и тем более не вступал в разговоры.

Гуров был даже отчасти удивлен, что их вместе с Крячко пригласили на опознание. Впрочем, не пригласить было бы неудобно – все-таки личность убитой удалось выяснить им, а не кому-то еще. Однако обстоятельства, похоже, складывались таким образом, что на этом их участие в деле заканчивалось – по крайней мере, на ближайшее время. Следователь Мышкин недвусмысленно дал понять, что забирает генеральского адъютанта в свое полное распоряжение, и Гурову с Крячко совершенно не о чем здесь беспокоиться.

Орлов, кажется, вполне разделял это мнение. Коротко переговорив о чем-то с Мышкиным и Томилиным, он вознамерился тут же уйти, чем неприятно удивил Гурова. Однако чуть позже он удивился еще больше, потому что Орлов вдруг задержался на пороге и повелительно махнул им с Крячко рукой.

Они вышли втроем на залитый асфальтом двор. Сквозь старые липы прямо в глаза било утреннее солнце. Орлов направился прямо к своему автомобилю.

– Возвращайтесь в главк, – бросил он на ходу.

– А как же наш разговор? – спросил Гуров. – Теперь-то ты убедился, что мы со Стасом…

– Вы со Стасом! – передразнил Орлов. – Знали бы вы, каких трудов мне стоило убедить вояк, что я не шучу! В каком-то смысле я должен благодарить бога, что убитая оказалась именно той, кем оказалась! Такое впечатление, что в штабах вообще отрицают такое явление, как смерть. Только когда я сослался на свои связи в Министерстве обороны…

– Однако же кого-то они прислали, – заметил Гуров. – И этот человек опознал Преображенскую…

– Репину, полковник, Репину! – проворчал Орлов. – Ну и что – опознал? Честь вам и хвала, что так быстро раскрутили этот момент. Пусть теперь Мышкин с этим хлыщом разбирается. А мы с вами посмотрим, что он нароет, да дождемся возвращения самого генерала Репина…

– А где он сейчас? – встрял Крячко.

– Где-то на Урале, уехал проверять какую-то часть, – объяснил Орлов. – В общем, я уже опаздываю! Договорим на месте – где-нибудь после обеда… – Он сел в машину и сказал водителю: – Трогай!

– Ну и? – озадаченно произнес Крячко, глядя вслед генеральской «Волге». – С чувством, как говорится, глубокого удовлетворения расходимся?

– Подождем немного, – сказал Гуров. – Сейчас остальные выйдут. Ты отвлеки Мышкина чем-нибудь, а я задам господину адъютанту один вопрос.

– Не он ли убийца? – хохотнул Крячко.

Гуров смерил его тяжелым взглядом и сказал:

– Как тебе не надоедает трепаться? Шестой десяток разменял, а ума не нажил. Я-то всегда делаю поправку на твой менталитет, а ведь посторонние люди принимают твой треп всерьез.

– Посторонние тут не ходят! – делая зверскую рожу, сказал Крячко. – А впрочем, вру – вот они как раз идут! Беру на себя князя Мышкина! – и он с весьма деловым видом направился к следователю.

Без особого труда ему удалось завладеть вниманием Мышкина, и на некоторое время адъютант генерала Репина оказался как бы в одиночестве. Правда, рядом был Толубеев, но, кажется, оба они не испытывали друг к другу никакой симпатии. Толубеев сразу же бросил его и направился навстречу Гурову, намереваясь втянуть его в разговор.

– Извини, Игорь Трофимович, я на секундочку! – предупреждающе сказал ему Гуров и, миновав его, остановился перед блистательным адъютантом. – Простите, можно вас на пару слов? Я – полковник Гуров, старший оперуполномоченный…

Томилин без особого интереса посмотрел на него, но с безукоризненной вежливостью сообщил, что необыкновенно рад знакомству, и тут же представился – в отличие от Гурова полным именем, не делая акцента на чинах.

– Томилин Андрей Денисович, – сказал он. – Я вас слушаю, полковник.

Он держался корректно, но совершенно свободно, словно чувствовал себя хозяином положения. По-видимому, трагедию, которая произошла в семье его начальника, он не собирался обсуждать ни в коем случае – по крайней мере, в столь неофициальной обстановке. Возможно, он полагал, что оперуполномоченный сумеет это прочувствовать. Однако Гуров не стал церемониться. Не тратя время на светскую беседу, он сразу задал Томилину вопрос, который не давал ему покоя.