Спонсор на дороге не валяется - Влада Ольховская Страница 16

Все два часа Вика старалась придумать повод отменить встречу. Не получалось. Да и смысл? Он тогда продолжит звонить, а то и вовсе к ней домой явится! Уж лучше здесь, на нейтральной территории!

Поэтому в назначенное время девушка дожидалась его возле кафе. Он приехал на дорогой «Ауди», что стало для Вики неожиданностью. Ей почему-то показалось, что с деньгами у него не очень, поэтому Соня его и бросила. Странно…

Игорь в целом выглядел лучше. Более собранный, уверенный, в строгом костюме, на руке – швейцарские часы; повязку на запястье сделали так профессионально, что она была еле заметна.

– Рада видеть, что тебе лучше, – прокомментировала девушка.

– Не слишком. Но я и не хочу постоянно жалеть себя. Я хочу разобраться.

– И как, получается?

– Не совсем. Поэтому я и настаивал на встрече с тобой.

«Вот свезло так свезло», – мрачно подумала девушка, но вслух спросила другое:

– И зачем я тебе понадобилась?

– То, что ты предположила… Что я мог навредить Соне… Эта мысль не давала мне покоя. Сначала я был точно уверен, что не способен на такое. Я ее правда любил! Больше всех на свете… Но потом начал сомневаться. Да, любил, но ведь и злился на нее тоже! И по-настоящему. Что, если все-таки я? Я поехал к ее соседке, чтобы узнать, что произошло с Соней.

Похоже, он серьезно озадачился! И не смущается, если ради этого нужно побеспокоить совершенно посторонних людей. Что ж, хоть не одна она страдает…

– Она согласилась говорить с тобой?

– Кое-что сказала, – уклончиво ответил мужчина. – Беда в том, что она и сама многого не знает. Она даже не уверена, погибла Соня в результате несчастного случая или ее убили! Она только знает, что ее нашли на какой-то стройке. И все! А как бы она попала на стройку? Вот я все и думаю…

– Молодец, думай. От меня-то тебе что нужно?

– Мнение. У самого меня понять не получается: мог я это сделать или нет? Кажется, что чудовищно, но почему тогда я не чувствую стопроцентного отрицания?

Вика невольно вспомнила, в каком состоянии застала его в парке.

– Потому что сам знаешь, что у тебя есть проблема. Тебе с психотерапевтом об этом надо говорить, а не со мной.

– Да не могу я с психотерапевтом!

– Но почему?!

– Потому что… Потому что с них все и началось!

Такое вступление Вике не понравилось. Совсем. Она, в отличие от Марка и бывшего мужа, не рвалась лезть в чужие шкафы и разбирать по косточкам спрятанные там скелеты. У нее своих проблем хватало!

Однако раз согласилась на встречу, то деваться некуда. Пришлось задавать дежурный вопрос:

– Что ты имеешь в виду?

– Что я уже в психушке лежал. Не смотри на меня так, это было давно. Мне лет шестнадцать было… Все вместе тогда навалилось. Родители разводились, в школе я оказался на позиции того уродца, которого принято шпынять, как бродячую собачонку, да еще и с девушкой расстался… Короче, все вместе это привело к тому, что однажды ночью я наглотался таблеток.

– Так ты что, ветеран самоубийств? – не сдержалась Вика.

– Это не смешно.

– Прости, не хотела. Продолжай.

– Родители меня нашли, вызвали «Скорую». В больнице откачали. А из больницы я прямиком отправился в дурдом. У меня и так были проблемы с самооценкой, а уж там… Я полгода провел в окружении настоящих психов. Со мной в отделении был мужик, который провоцировал у себя рвоту, потому что ему очень хотелось потом съесть результат.

– Фу, блин! – девушка невольно отодвинула от себя тарелку. – Я же ем!

– Пардон, но это самое яркое воспоминание. Я был вынужден на это смотреть. Мой сосед по палате общался с собственными тапками. Потому что в них он личность видел, а во мне – нет. Да еще и лекарства нам там давали… После них такая слабость начиналась, что я стоять толком не мог, не то что ходить. Беседы со мной проводились, но чисто «для галочки». Я чувствовал, что на самом деле всем было плевать, что происходит у меня в голове. Выписали, когда положено, и я еще столько же в себя приходил. Это было не лечение. Это был какой-то курс боли, унижения и издевательств. Если я что тогда и усвоил, так это то, что с проблемами надо справляться самостоятельно. А то снова в психушку запрут – и не вырвешься уже.

Что ж, это многое говорит о медицине тех времен. Вика, даже не будучи профессионалом, не сомневалась, что перед ней сидит псих. Правда, не такой, как Ева, не безнадежный. Ему можно было бы помочь, если бы кто-то занялся этим всерьез, а не ограничился напичкиванием его таблетками для успокоения собственной совести!

– С тех пор я стал осторожней, – продолжил Игорь. – Хотя получалось не всегда. Появилось что-то новое… Какая-то болезненная агрессия. Если раньше я боялся конфликтов, то теперь мог и искать их. В драки вступал как нечего делать. Нервные срывы… тоже бывали, но они уже не вели к самоубийству. Теперь я выплескивал злость не на себя самого, а на окружающих. А больше всего мне хотелось, чтобы кто-то принял меня таким, какой я есть.

– Любовь без условий, – задумчиво произнесла девушка.

– В смысле?

– В смысле – без «если» и «несмотря на». Умение принимать недостатки полностью и не видеть их, а не просто осуждать меньше, чем осуждают остальные. Бывает так. Многие хотят, не все находят.

– Да, но я еще и оказался в числе тех, кто настаивает! Каждый раз, когда я встречался с девушкой, которая мне нравилась, мне хотелось, чтобы она всегда была рядом. Как бы я себя ни вел и что бы ни делал, она должна была стерпеть это и принять, потому что… ну, просто потому что это я. Понятное дело, девушки такого не выдерживали. А дальше начиналось самое интересное. Я просто не мог их отпустить! Просил вернуться, умолял – как было с Соней. Смириться мне удавалось минимум через несколько месяцев унижений.

– Почему ты не сказал мне сразу?

– Не думал, что это важно… что вообще стоит говорить. Я об этом не распространяюсь. И с каждым разом только хуже становилось! С каждым новым закончившимся романом. Мне требовалось все больше времени, чтобы угомониться, да и депрессия становилась сильнее. Но не подумай, никогда не было такого, чтобы я кому-то боль пытался причинить или хотя бы угрожать! Раньше… Все худшее, что происходило, сваливалось на меня. Мне это не нравилось, но я пришел к выводу, что это нечто вроде нормы для меня. А тут… Я не знаю. Эти провалы в памяти пугают меня. Я боюсь, что реально мог причинить боль Соне, не понимая этого.

– Ну а от меня-то ты что хочешь? – полюбопытствовала Вика. – Чтобы я сказала, что все хорошо и ты, конечно же, не мог ее обидеть? Я ее вообще не знала, да и тебя знаю условно.

Приглашая ее сюда, он заявил, что ему нужно мнение со стороны. Но теперь Вика начинала сомневаться в искренности такого мотива. Он не настолько плох, чтобы каждым добрым словом спасаться. Нет, здесь еще что-то определенно есть!