Наследник мухи Цеце - Дмитрий Щеглов Страница 16

Солнце хоть и медленно катилось по небу, но в пробках не стояло. Мы еще послонялись немного, потом я сходил домой, переоделся и в шесть часов как штык предстал перед Данилой.

– Готов для рандеву?

Можно было и не спрашивать. Мой дружок, тщательно прилизанный, в наутюженных брюках и белой сорочке стоял передо мною. Видок так себе, ничего, а вот с обувкой у него были большие проблемы. Самый шик сейчас кроссовки, но они денег стоят, с бабкиной пенсии на них не выкроишь.

Вот он и перебивался все лето кедами. Чтобы придать им благообразный вид, мне кажется, он подбелил их зубной пастой.

– Как я? – крутнулся он передо мною.

– Сынок олигарха!

– То-то! Порода сама за себя говорит! – удовлетворенно заявил он.

Путь наш лежал мимо Настиного дома. Она на улице разговаривала с подружкой. Специально стоит, дожидается, хотя и делает вид, что не видит нас, подумал я. Ее спина подобно флюгеру четко фиксировала наше передвижение и выражала безразличие и презрение. Но разве мы могли пройти молча мимо нее? Я толкнул Данилу в бок.

– Проси прощения.

– Сейчас!

Настя отлично слышала наш разговор, но не повернула головы. Мой дружок стрельнул в меня плутоватыми глазами и обратился к ней.

– Настя, ты извини меня, пожалуйста.

Чьему самолюбию не льстит, если перед тобою падают ниц, склоняя повинную голову. А то, что Данила просил прощения в присутствии подружки, повышало ценность просьбы вдвое. Признать свою вину, значит отдать себя на милость победителя. Лежащих в пыли не добивают, им даруют жизнь. Настя источала великодушие:

– Пожалуйста!

Данила небрежно отряхнул несуществующую пыль с колен и вероломно, острым и длинным, как меч языком, поразил ее в самое сердце:

– Настя, ты извини меня, пожалуйста, я бы тебя тоже с собой позвал, но не могу! Там, куда мы с Максом идем, сама понимаешь, соберется весь цвет нашего общества, а ты боюсь, шокировать всех будешь. Как-нибудь в другой раз, мы тебя пригласим, ладно?

Подружка, рядом с которой стояла Настя, с интересом нас рассматривала. О Даниле видно и шел у них до нашего появления разговор. Разве могла утерпеть Настя и не сообщить, что у него объявился отец? И главное, кто? Теперь ее собеседница не сводила с моего приятеля глаз. А он, стервец, при посторонних, так уел Настю.

– Научись сперва вилкой есть! – воскликнула оскорбленная благодетель. – Сам опозоришь кого хочешь.

Дом Владлена Петровича, управляющего банка, находился в той части города, где строила дома местная знать. Высокий берег озера, корабельные сосны, величественные лиственницы, а впереди аквамариновая водная гладь озера. И вот в этой заповедной, природоохранной зоне вознеслись вверх луковицами и остроконечными шпилями несколько вычурных особняков. В городе наперечет было известно, где чей дом. Этот мэра, этот Хвата-Барыги, а этот, еще дальше, занимающий территорию бывшего пионерского лагеря, управляющего банка – Дуста Владлен Петровича. Дома эти стояли, особняком захватив дальний конец озера. Мы с Данилой обычно туда не ходили. Да и местные, тоже, не баловали тот край своим вниманием. Там запросто можно было напороться на кобеля бойцовской породы, а что у того на уме, поди, разберись.

К воротам мы подошли без десяти минут семь. Данила нажал на кнопку звонка. За высоким забором послышались неспешные шаги. Открылась калитка. Я собирался увидеть качка с золотой цепью на груди, а перед нами в шитой золотом ливрее, застегнутой на все пуговицы, стоял представительный мужчина.

– Проходите! Меня предупредили! Я мажордом!

– А я Данила! – поспешил представиться мой дружок, протягивая ладонь для рукопожатия. На мой толчок он не обратил внимания. – Мы, это…э…на щуку!.. Все дома?

Мажордом улыбнулся.

– Все дома, и ваш папа, – он сделал ударение на втором слоге, – и ваша новая мама. Наконец то собрались вы все вместе. Я провожу вас!

Мажордом шел немного сбоку и впереди нас. Лицо его было бесстрастно. Я окинул взглядом территорию огромного участка и обратил внимание, что вдалеке тянется к небу исполинский дуб. Начали, по-моему, подтверждаться гениальные Настины догадки. Я старался вспомнить число, соответствующее слову ДУБ. По-моему, оно было пятизначным.

А впереди встречал нас белыми колоннами старинный особняк. Царская усадьба. В центре был главный дом, по бокам флигели, еще парадный двор, сад, службы. Здание дома-усадьбы оседлало холм, и было фасадом развернуто в сторону озера. А склон холма превращен в небольшой пейзажный сад. На раскрывающуюся перед домом панораму, убегающую вдаль озера, можно было смотреть с крыши, с видовых площадок, а также с бельведера [1].

Главный фасад был соединен с боковыми флигелями одноэтажными арочными перекрытиями. По ним запросто мог проехать автомобиль. Ничего подобного до этого мне не приходилось видеть. Мажордом распахнул перед нами двери дома и повел по парадной, мраморной лестнице затянутой мягким ковром, на второй этаж. Мы прошли большую залу. Пол, выложенный узорчатым паркетом, был натерт до невообразимого блеска.

– А где тапки? Переобуться надо! – зашептал мне в ухо Данила.

– Ходи так. Здесь не принято!

Данила крутил головой по сторонам. Дом был построен в странном стиле. В его архитектуре переплелись влияния французского классицизма и последние архитектурные изыски «новорусского стиля». За стрельчатыми окнами шли круглые иллюминаторы. Смешение разных стилей крикливой цыганкой бросалось в глаза.

– Супер! – только и смог вымолвить Данила, ослепленный блеском позолоты.

– Новорусский стиль! – бесстрастно-равнодушным голосом произнес мажордом.

– Именно новорусский! – восторженно бухтел мне в ухо мой дружок. – Мой папашка заткнул всех за пояс. Настю надо было взять с собою. Ладно – успеется.

Навстречу нам шел горе-рыбак – Вадька Дуст.

Он откровенно был рад видеть нас.

– Сейчас в столовой накроют, и поужинаем нашей щукой. А пока пошли я вас с отцом познакомлю. Прошу.

Вадька пропустил нас вперед открывая дверь в гостиную. Это был огромнейший зал украшенный абстрактной живописью и натуральными оленьими и лосиными рогами. Их было столько, что невольно возникала мысль, а не является ли Владлен Петрович совладельцем фабрики по производству рогов.

– Он у тебя кто, охотник? – спросил я Вадьку, имея в виду его отца.

– Коллекционер. Рога собирает.

Энергичной походкой нам навстречу шел хозяин дома.

– Рад! Рад! – он по-медвежьи обнял Данилу и вопросительно посмотрел на меня.