Кот, который бросил бомбу - Лилиан Джексон Браун Страница 16

— Не знаешь ли ты чего о поместьях Пёрпл-Пойнт, Гил?

— Ещё бы мне не знать! Три поколения моей семьи ползали под полом этих старых развалюх. В девятнадцатом веке у них там и ванн не было — только ватерклозеты.

— Правда? — задумчиво переспросил Квиллер, почему-то вспомнив, что король Георг III умер в клозете.

Гил продолжал:

— Теперь-то, конечно, при каждой спальне есть ванная комната с душем и золочеными кранами. Теперь грех жаловаться!

— А дом Ледфилдов тебе знаком, Гил?

— Конечно! Очень старый дом! Они шесть спален превратили в апартаменты. Помню, там ещё в хозяйских комнатах пианино стояло. Славные люди. Всегда оплачивали счета вовремя… и посылали своему сантехнику подарок к Рождеству.

В тот вечер Квиллер и Полли ужинали в таверне «Типси», придорожном бревенчатом домике к северу от города. Таверна была знаменита своими цыплятами и незабываемыми поздними завтраками. (Хозяин держал птичий двор, его было видно из бокового окна.) Заведение носило имя кошки первого своего владельца. Портрет Типси красовался в главной зале. Официантки, бодрые женщины за шестьдесят, называли Квиллера не иначе как «сынок». Полли и Квиллер любили бывать здесь.

Сегодня они сидели в нише на двоих, поглядывая на птичий двор.

Полли сказала:

— Вчера вечером Арчи не было дома, и мы с Милдред замечательно поужинали у них вдвоём и болтали как сороки. Потом выпили чая с печеньем на балконе, и было так мирно и покойно, что нам даже говорить расхотелось. И вдруг Милдред сказала кое-что, чего я не поняла

— И что же это было? — спросил Квиллер. — Или я покушаюсь на ваши, женские, секреты?

А сказано было (если, конечно. Полли правильно запомнила) следующее: «Многие убийства совершаются после полуночи».

Полли объяснила это так: бывает, сидишь с друзьями и все так довольны и счастливы, что даже разговаривать не хочется, но вдруг что-то само собой срывается с языка, а что — непонятно.

Она выжидательно воззрилась на Квиллера

— Гм-м, — задумчиво пробормотал он. Такая его реакция была хорошо знакома друзьям.

— Милдред говорит, — пояснила Полли, — что эту фразу им диктовали в старших классах, когда учили печатать на машинке. И теперь, когда в голове у неё пусто, эта фраза почему-то всплывает.

— Да, понимаю, — кивнул Квиллер. — У меня для такого случая есть одна цитата из Диккенса.

Это была фраза из «Повести о двух городах»: «То, что я делаю сегодня, неизмеримо лучше всего, что я когда-либо делал…»

Полли поделилась своей фразой «Из ничего и будет ничего». Она получила её в наследство от отца, который занимался Шекспиром. Квиллер знал, из какой это пьесы — «Король Лир». Как же можно забыть такое!

К ним подбежала одна из бабушек-официанток:

— Подавать десерт, ребятки?

Фирменным десертом заведения был хлебный пудинг с кленовым сиропом. Клены собственные, те, что росли около таверны.

По пути домой Полли сказала:

— Все только и говорят, что о твоей колонке про Агату Бёрнс.

— Я получил тёплое письмо от её племянницы из «Уголка на Иттибиттивасси». Она переслала мне книгу из библиотеки Агаты. С посыльным. Он чуть с мотоцикла не свалился, когда увидел Коко в окне. Как же, знаменитый Коко! Бедняге так хотелось поскорее рассказать жене, что он видел Крутого Коко собственной персоной.

— А что за книга — спросила Полли.

— Готорн «Легенды старой усадьбы».

— Кстати, Ледфилды называют свое жилище Старой усадьбой!

— Стоило мне положить книгу на кофейный столик, как Коко тут же уселся на неё. Я сказал ему, что у него хороший вкус, и он прищурился в ответ.

На следующий день Квиллер читал Готорна двум безмятежным сиамским кошкам, когда позвонил Торнтон Хаггис из Центра искусств.

— Есть пара минут? У меня интересные новости.

— Я только что сварил кофе, Торн. Не заглянешь?

Гость восхитился кошками, похвалил кофе, сказал несколько добрых слов о Готорне.

— Ну, не томи! — поторопил Квиллер.

— Знаешь вязальщицу из Кеннебека?

— Я заказал ей свитер.

— А тебе известно, что она предсказывает будущее?

— Только не говори мне, — ответил Квиллер, — что следующему параду помешает дождь! С Гилом Мак-Мерчи случится удар.

— Хуже! Она всегда предсказывала стихийные бедствия. Ещё перед тем парадом обещала. И стоит на своём! Пророчит стрельбу и отравления! Причём имеет в виду не игрушечные пистолетики и не прокисший картофельный салат, а настоящее преступление! Бедствие, виновником которого будет человек, а не природа!

— М-м-да… — протянул Квиллер. А что ещё он мог сказать?

Торн продолжал:

— У них тут в галерее готовится новая выставка. Меня хотят загнать на приставную лестницу. Так что я пойду. Спасибо за кофе.