Игра в метаморфозы - Бернар Миньер Страница 16

Утро вторника

Было еще холодно, но солнце уже начинало пригревать, когда Лусия припарковалась у здания Гражданской гвардии в Трес-Кантос, квартале на северо-западе Мадрида, выстроенном пятьдесят лет назад. В свете яркого осеннего солнца мрачные очертания домов обрели почти веселый вид.

Зайдя внутрь здания, она сориентировалась. В Трес-Кантос располагалась единственная в окрестностях Мадрида казарма ^[16] с камерами для задержанных. Их было около пятидесяти, все снабжены металлическими дверями с глазками, и в них было налажено безотрывное наблюдение за задержанными.

Лусия подошла к застекленной будке, где сидели охранники.

– Габриэль Шварц, – заявила она, доставая пропуск, и увидела, как застыли лица охранников.

– Пойдемте, – сказал один из них.

Лусия пошла за ним следом. Их дожидался еще один охранник, и вид у него был как у ребенка, пойманного на шалости. Но руки его выдавали: они висели вдоль туловища, и он непрерывно то сжимал, то разжимал кулаки, совсем как Лусия в спортзале. На форме охранника она заметила несколько пятен крови.

– Это я вам звонил, – сказал он. – Я дежурил сегодня ночью. Вы приехали вовремя. Они собрались его увезти. Ваш коллега уже там…

Она пошла следом за ним. В коридоре стоял оживленный шум. В последней камере была открыта дверь, и горел свет. Охранник подвинулся, чтобы дать ей пройти. Лусия почти строевым шагом переступила через порог. В камере не было даже туалета: только кровать и умывальник.

Внутри Ариас и врач стояли по бокам носилок, где был распростерт белобрысый.

Услышав звук ее шагов, Ариас мрачно уставился на нее своими косящими глазами. Лусия почувствовала, как внутри нее быстро нарастает нервное напряжение. Ей показалось, что время замедлилось и деформировалось. Глаза Габриэля Шварца были закрыты, как у мирно спящего человека, нижнюю половину лица скрывала кислородная маска. Она подошла ближе, не в силах отвести глаз от этого посиневшего лица. Сквозь маску были видны потеки полузапекшейся крови из носа и рта.

Рубашка его была расстегнута и запачкана кровью, сквозь распахнутый ворот виднелись прикрепленные к груди электроды, а под ними – гематомы на уровне ребер. К носилкам была прикреплена стойка капельницы. Врач махнул рукой двум санитарам, готовым вынести носилки, и те вышли в коридор.

– Что здесь произошло? – спросила Лусия. – Кто с ним такое сотворил?

Сердце у нее отчаянно билось.

– Он сам нанес себе все эти повреждения, – сказал врач, не спуская глаз с лежащего на носилках Габриэля Шварца.

Перед тем как он вышел, Лусия удержала его за руки.

– Как это случилось?

Она заметила, что он покосился на ее руку, лежавшую у него на рукаве, и отпустила его.

– Спонтанное кровотечение, – ответил он. – Массивная кровопотеря. Быстрый ПТ вызывает тревогу.

– Что-что?

– ПТ – это протромбиновый тест, проще говоря, проба крови на свертываемость, которая оценивает уровень протромбина и факторы коагуляции VII, X, V, II. Он страдает недостатком витамина К, повлекшим за собой значительное падение показателей фактора коагуляции. Я подозреваю, что он проглотил изрядную дозу ратицида ^[17].

– Ратицида? – в смятении переспросила Лусия.

Врач кивнул.

– Да. Мадридский центр борьбы с отравлениями ежегодно получает десятки вызовов по случаям отравления зооцидами, средствами против грызунов. В большинстве случаев это происходит с детьми, но бывает, что и со взрослыми. И в двадцати процентах случаев у взрослых это связано с намеренным поглощением яда.

– То есть вы хотите сказать, что это была попытка самоубийства? Но его ведь тщательно обыскали и приставили к нему постоянную охрану! Он не мог ничего проглотить в течение последних нескольких часов, доктор.

Врач покачал головой.

– Такие нарушения в протромбиновом тесте, которые мы наблюдаем здесь, происходят между тридцать шестым и шестьдесят пятым часом после приема внутрь. Иными словами, клинические проявления появляются со второго по четвертый день. По всей видимости, гемофилия, которой он страдал, ускорила процесс, но в любом случае он проглотил яд раньше, чем его задержали.

«Черт… Чашка! – подумала она. – Либо он сам ее выпил, либо его заставили».

– Как он себя чувствует?

Врач поморщился.

– В этом плане я пессимист. Он в коме, и его жизненные показатели очень плохи. У него, несомненно, сильное субарахноидальное внутричерепное кровоизлияние, то есть кровь между черепной коробкой и мозгом, к тому же желудочно-кишечное и легочное кровотечения, которые привели к гипоксии, то есть к нехватке кислорода и к дыхательной недостаточности… Мы делаем все возможное, но я не знаю, доедет ли он живым до больницы.

– Спасибо, доктор.

Лусия проводила врача взглядом. Стоящий с ней рядом Ариас побледнел до синевы.

* * *

Они наблюдали за происшедшим по видеозаписи с камеры слежения. Сначала отравление проявилось как слабое носовое кровотечение. Потом Шварц начал кашлять кровью. Наконец, она просто хлынула у него изо рта и потекла по подбородку и одежде, словно его рвало кровью.

Тут дверь в камеру распахнулась, и туда влетели двое охранников.

– Как только мы увидели, что у него кровь, сразу примчались, – объяснял тот, что сидел перед экраном.

На видео охранники склонились над Габриэлем Шварцем, у которого начались судороги. Один из них схватил рацию и вызвал помощь.

Тем временем тело Габриэля Шварца выгнулось дугой, словно он получил серию электрических разрядов. Охранники стояли перед ним в полной беспомощности. Кровь у него текла отовсюду: из носа, изо рта, из глаз и ушей. А потом все мышцы резко расслабились, и он затих, неподвижно распластавшись на кровати.