Затерянные в смерти - Нора Робертс Страница 16

— Всегда труднее работать, когда жертва тебе ненавистна.

Ева покачала головой.

— Не мне решать, стоит ли защищать жертву убийства. Я просто делаю свое дело.

Рорк встал и подошел к ней.

— Но это гораздо труднее, когда у самой жертвы столько жертв. Столько крови на ее руках.

— Да, так тяжелее, — признала Ева. — Выбор редко бывает легким, другого-то все равно нет.

— Для тебя. — Рорк поцеловал ее в лоб, потом обхватил ее лицо руками и прижался губами к ее губам.

Ева вздохнула и подалась к нему, а Рорк стал расстегивать ремень ее кобуры.

— На работе, — пробормотала она, не отрываясь от его губ.

— Я тоже.

Она засмеялась, когда он сдернул кобуру с ее плеч.

— Нет, ну правда, мне работать надо.

— Поиски займут какое-то время. — Рорк крутанул ее, как в вальсе, и сумел дотянуться до консоли с кнопками. Одно нажатие — и из стены выскользнула кровать.

— И ты считаешь, что секс меня подбодрит?

— Надеюсь, он меня подбодрит, а что там будет с тобой, это уже побочное преимущество.

Рорк сделал новый тур вальса и стремительным броском повалил Еву на кровать. Она рухнула с глухим стуком, упруго подскочила и — какого черта? — позволила ему прижать себя к матрацу.

— Быстро и грубо.

Он ухмыльнулся:

— Если хочешь.

Рорк рванул ее рубашку через голову и пустил в полет, а сам прильнул губами — и зубами тоже! — к ее груди.

Она выгнулась, словно прося его поторопиться. Неистовство, наполненное жаром и надеждой, помогло ей прогнать, стереть из памяти страшные образы крови и смерти. И вспомнить, что как бы они с Рорком ни расходились во мнениях по каким-то вопросам, даже самым коренным, их всегда соединяла любовь.

И страсть.

Ева схватила всей пятерней шелковистые черные волосы, другой рукой стащила с него рубашку, под которой играли мощные мускулы. Ева слышала биение собственного сердца в такт с его сердцем, они покатились по постели в битве, в которой выигрывали оба.

Он заставил ее рассмеяться, заставил ее задохнуться. Ее кожа светилась под его волшебными руками, ее кровь пульсировала и билась, отдаваясь гулом в висках. И обвиваясь вокруг него, вновь и вновь находя губами его рот, Ева ощутила прилив любви, страсти, вожделения.

Такой сильный, такой нежный… Ее тело скользило под его тяжестью. Быстрое и гибкое, оно оказывалось то внизу, то наверху, то снова внизу. Гул крови заглушал рабочие шумы, которые должны были отвлечь их, вернуть к работе. Он обнимал ее обеими руками, прижимал к себе, их тела сливались — плавные линии и острые изгибы, литые мускулы и нежная податливая плоть, влажная и теплая.

Она снова выгнулась, взмыла вверх над ним, они оба взмыли и оба ухнули вниз, но он поймал ее, а она открылась для него. Она была готова его принять.

Когда он наполнил ее, они опять закачались вместе, снова и снова, еще и еще… Он дарил ей не только радость и наслаждение, но и покой.

Свернувшись клубочком, прижимаясь к нему, согревшаяся, обнаженная, наполненная любовью, Ева вдруг вспомнила слова Пибоди. А ведь, пожалуй, напарница опять оказалась права. Прижиматься друг к другу после секса — это очень, очень приятно.

— Тебе надо поспать, — тихо проговорил Рорк, поглаживая ее по спине. — Уже поздно, а никакой срочности нет.

— Я не уверена. Разве нет? — О, как чудесно было бы просто закрыть глаза и уплыть, когда ее кругом окружает его запах… — Закрыть дело — это, конечно, не так уж срочно — с формальной точки зрения. Но если убийца и впрямь имел на руках эту штуку, если она до сих пор у него и он готов продать ее бог знает кому, это же бомба! И разве это не часть моей работы — найти его, остановить?

— Закрыть дело, спасти мир?

Ева вскинула голову, и их глаза встретились.

— Ты говоришь, что бросил кого-то из своих людей на разработку этой штуки. Зачем?

— Лучше самому сделать, чем ждать, пока кто-то другой сделает. Инстинкт самосохранения.

— Это я поняла. Так всегда было и всегда будет — у плохого парня палка, ты добываешь нож. У него нож, ты берешь парализатор. Ставки растут; так уж повелось. Вот тут-то и нужны правила и законы. Даже когда границы нечетки, мы должны уметь отличать хороших парней от плохих. Если мне выпадет шанс найти этого парня и остановить, пока он не продал эту штуку, может, нам удастся остановить силы зла.

— Комп даст нам знать, когда будут расширенные данные. Давай поспим. А мир будем спасать на свежую голову.

Это предложение показалось Еве весьма разумным.

Еве показалось, что стоило ей закрыть глаза, как просигналил компьютер, и она, как подброшенная, села в постели — одна.

— Что? Уже утро?

— Почти. — Рорк сидел за консолью командного центра — с голым торсом, в джинсах, низко сидящих на бедрах. — Вытащил твоего Филина.

— Ты его нашел… или ее?

— Его, — сказал Рорк, и Ева выпрыгнула из постели. Он оглянулся на нее и улыбнулся. — Иди сюда, я тебе покажу.

— Да уж, держу пари, — проворчала Ева, хватая рубашку и брюки.

— Вечно ты мне кайф ломаешь. Хоть кофе принеси и для меня тоже.

— Кто он? — потребовала Ева, натягивая одежду.

— Это с какой стороны смотреть. Как и убитая, он запасся парой-тройкой псевдонимов. В этих данных утверждается, что его зовут Иван Драско, возраст — шестьдесят два года, родился на Украине. Другие данные, на первый взгляд не вызывающие сомнения, утверждают, что его зовут Джарвис Дринкл, возраст — шестьдесят лет, родился в Польше. Под фамилией Драско он в период Городских войн, уже под самый конец, работал на подпольную организацию «Республика Свободы», был у них в отделе связи и техразвития. Он ученый.

Ева принесла кофе и сама отпила чуть ли не полкружки, пока читала данные.

— Завербован организацией «Европейская Стража», работал в проектно-конструкторском отделе, — продолжала Ева. — Значит, он у них там главный по разным штучкам.

— Он изобретатель. Да, он создает игрушки.

— Значит, он в теме, — задумчиво проговорила Ева. — Наверняка побывал на полевой работе, хоть немного, но отпахал в основном во время войн. А до и после занимался главным образом наукой.

— Нанотехнология, — начал Рорк. — Наука о гиперпространстве, бионика, психотроника и прочее. Во всех этих областях он работал. Сдается мне, если верить этим данным, своим парализатором ты обязана — помимо всего прочего — ему. И тем не менее я ни разу о нем даже не слышал. Они годами, десятилетиями держали его работу и его имя в тайне.

— Может, он решил, что пора попросить прибавки к жалованью и оформить кредит? — Ева попыталась это прочувствовать. — Допустим, из Европейской Стражи его переманили в нашу ОВБ. И это было двадцать лет назад. Но, хоть убей, мокрых дел я тут не вижу. Он просто повернут на всякой технике.