Клин клином - Иоанна Хмелевская Страница 15

– Да понимаете, я тут столкнулась с одним субъектом, который выдает себя за него. Во всяком случае, у меня такое впечатление. Вот решила проверить, тот или не тот, врет или так оно и есть.

– Внешность у него, надо сказать, очень своеобразная. Другого такого трудно найти.

– А как он выглядит?

– Ростом под два метра, брюнет, очень симпатичный, с красивыми зубами. Лет сорока или чуть помоложе.

Сходится! Все сходится!

– Какая стрижка, короткая, нормальная?

– Короткая? Нет, скорее нормальная. Гладко зачесан.

Я молчала, ошеломленная услышанным. Невероятно, но я его нашла. А вдруг все-таки не он?

– А какие глаза, темные?

– Не уверена, не присматривалась. Кажется, темно-серые.

Нет уж, только не серые. У него карие. Он или не он?

– Кто его знает, – с сомнением протянула я. – Может, он, а может, нет. Вот если бы услышать его по телефону или увидеть, тогда все стало бы ясно.

– Чего уж проще, позвоните ему. Могу дать студийный телефон.

– А домашний? Домашнего у вас нет?

– К сожалению, нет.

– Ладно, сойдет и служебный.

Я записала несколько номеров, до боли мне знакомых по летам молодости. Где то время, когда все они были у меня под рукой, в записной книжке...

– А если хотите его увидеть, – предложила знакомая дама, – завтра я скажу вам, где он послезавтра дежурит, там и посмотрите на него.

– Прекрасно, я вам позвоню. А вы случайно не в курсе, где он обитает?

– Где-то на Старувке, точно не знаю.

Рассыпаясь в благодарностях, я простилась с ней и под горячую руку позвонила по одному из полученных номеров. В ответ услышала, что он уже ушел и будет завтра в десять. Я положила трубку и стала наводить порядок в мыслях. Значит, на Старувке...

Винтовая лестница, нестандартные потолки... Какой же надо быть безмозглой тупицей, чтоб не догадаться. И этот аппарат, таинственный аппарат, по которому он переговаривался, он мне знаком не меньше, чем телефоны... Не иначе у меня уже размягчение мозгов.

Я открыла телефонный справочник. Ну конечно, такой фамилии здесь нет. Справочная служба!

– ..Простите, номер не для оглашения, сообщить не могу.

Черт подери! Бывшая жена! Я же знаю человека, который с нею знаком! Попрошу ее телефон!

Бог знает зачем мне понадобился ее телефон. Скорее всего, я действовала уже в силу инерции и натворила бы глупостей, если бы не моя верная, бессменная подруга Янка, которой я позвонила уже за полночь, чтобы посоветоваться. Подруга сказала:

– Чует моя душа, что ты дошла до точки, с которой все, что ни предпримешь, вылезет тебе боком. Иди-ка лучше спать, утро вечера мудренее.

Я приняла на веру, что чутье у ее души безошибочное, и подчинилась.

На следующий день, поскольку отпуск у меня закончился, пришлось идти на работу. Оказалось даже кстати, не долго думая я взяла в оборот одного сослуживца, из тех, кто притерпелся к моим странностям, и морально подготовила его к тому, что скоро ему предстоит не совсем обычный телефонный разговор. Изнывая от нетерпения, я дождалась десяти часов. Сослуживец тоже томился, обеспокоенный моим предупреждением.

– Весе, – предупредила я, – тебе надо будет позвонить одному типу и что-нибудь у него спросить. Что на язык подвернется, то и спросишь, лишь бы ответил.

– Скажем, как ему нравится варшавская весна?

– Нет, не пойдет, он ответит, что никак, и бросит трубку. Придумай такое, чтобы ему пришлось отвечать подольше.

Ровно в десять я вручила сослуживцу телефонную трубку и набрала номер. Весе, заикаясь от неловкости, попросил к телефону такого-то и сказал:

– Прошу прощения, мне посоветовал к вам обратиться пан.., пан Петр Кемпинский. Хотелось бы узнать, когда состоится передача о живописи импрессионистов.

Я вырвала у Весе трубку и стала слушать:

– Понятия не имею и не понимаю, с какой стати вам посоветовали обратиться именно ко мне.

Я заехала Весе трубкой в ухо и прошипела:

– Он ничего не знает!.. Весе сказал:

– Я слышал, что намечен цикл передач на эту тему, и меня интересует, когда состоится первая...

Я снова вырвала трубку и услышала ответ:

– ..ничем не могу помочь, по-моему, тут какое-то недоразумение...

Я быстро сунула Весе трубку и прошептала ответ:

– Говорит, ошибка...

Весе это знал и без моей подсказки, но твердо гнул свое:

– Мы с паном Кемпинским встретились на днях в кафе, разговорились, вот он и сказал, что вы принимаете в передаче участие, и посоветовал обратиться к вам...

Я перехватила трубку. В ответе звучало уже неприкрытое раздражение:

– Но почему ко мне? Спросите в отделе планирования программ.

На этот раз мы с Весе затеяли бестолковую возню с трубкой, вырывая ее друг у друга, – Весе старался поднести ее к уху, я же норовила заехать ему трубкой в глаз, нервно бормоча:

– ..в отделе планирования...

Весе никак не мог понять, что эти мудреные слова означают, а кроме того, от моих колотушек по черепу успел основательно отупеть, поэтому игнорировал мою подсказку и заталдычил по новой:

– Раз вы принимаете в передаче участие, то должны знать...

Наш собеседник потерял всяческое терпение и ответил Весе, то бишь мне, не скрывая недовольства:

– Простите, но я ровным счетом ничего не знаю, запишите номер отдела программ и обратитесь туда.

И он продиктовал номер, который лежал перед нами на столе. Я передала трубку Весе, тот снова стал долдонить свое как заведенный, хотя что ему оставалось, ведь он не слышал ни одного ответа, а от моих подсказок толку было мало. Я не удержалась и прыснула. Весе посмотрел на меня и тоже хрюкнул, потом заржал во всю глотку, но в трубке, к счастью, уже слышались гудки.

Отсмеявшись, Весе с любопытством уставился на меня.

– Ну и что? Каков результат?

Результат был однозначный. С первых же слов я узнала этот голос – мягкий, глубокий, гипнотизирующий меня вот уже много недель. Ах ты, курицын сын...

Вот, значит, какая у тебя государственная служба, да еще, туды-растуды, засекреченная! И что же такого, черт бы тебя побрал, могло случиться в коридорах Польского Радио в тот памятный вечер, ознаменованный Вселенским Переполохом? У кого из нас, хотела бы я знать, течет крыша, у меня или у него? Нет, надо мне увидеть его собственными глазами, до тех пор не поверю...