Блюз мертвых птиц - Джеймс Ли Берк Страница 15

Каким-то образом я знал с полной уверенностью, что Ти Джоли не только навещала меня в больнице на авеню Сент-Чарльз, но и то, что прямо в этот момент она манила меня там, в темноте. Ее рот слегка приоткрыт, локоны цвета красного дерева украшены золотым свечением лютиков, растущих вдоль оврагов на болоте Атчафалайа. Наши болота пронизаны каналами длиной более восьми тысяч миль, ставшими постоянным источником соленой воды для пресноводных болот. Территории беднейших из наших общин стали полигоном для сброса химических отходов, привозимых грузовиками из других штатов, а воды Гольфстрима, воспетые Вуди Гутрисом, несли в себе пятна нефти, простиравшиеся на несколько миль. Но я верил в то, что мог слышать голос Ти Джоли, доносившийся из тумана, и песни ее на акадийском французском были полны скорби погребальных мотивов. Быть может, все мои убеждения и все, что я ощущал, характерны для давно не пившего пьяницы или, в моем случае, для пьяницы, который облизывался каждый раз, когда вспоминал, как жидкость из полупрозрачной трубки медленно, капля за каплей, просачивалась в его вену. Как бы то ни было, я всегда был бы на стороне тех, кто отпустил свою душу на волю и более не обращал внимания на мнение окружающего мира.

Хотелось бы мне сказать, что все эти умозрительные потуги все-таки подсказали мне решение проблем. Ничего подобного. На рассвете, глядя, как пар поднимается над байю, как возвращается в море приливная волна под шум разводного моста на Берк-стрит, у меня все еще не было ответа на два ключевых вопроса: что произошло с Ти Джоли Мелтон и как шайка низкопробных мерзавцев умудрилась наложить грязные лапы на расписку в бурре, которую Клет Персел оплатил два десятка лет назад?

В 7:45 утра я прошел вниз по Ист-Мэйн, поднялся по длинной подъездной аллее мимо городской библиотеки и тенистого грота, посвященного матери Иисуса, вошел в боковую дверь полицейского управления и постучался к Хелен Суле. Хелен начала карьеру в должности контролера на платных автостоянках и доросла до патрульного в районе, в который входил «Дизаер Проджектс». [10]А уже после этого она стала детективом в полиции Новой Иберии. В этом городке прошли ее детство и юность. Несколько лет Хелен была моим напарником в отделе по расследованию убийств, отважно преодолевая все предрассудки и подозрения по отношению к женщинам в общем и лесбиянкам в частности. Некоторое время назад Суле стала объектом расследования отделения внутреннего контроля, и ей пришлось объяснять свои романтические отношения с конфиденциальным информатором-женщиной. Она получила три благодарности за храбрость и хорошую службу и в свое время побывала любовницей Клета Персела. И, наконец, бывало так, что Хелен и на меня смотрела с некой заинтересованностью определенного рода. И тогда, хоть и редко, мне приходилось срочно покидать ее офис и полностью посвящать себя другим занятиям в противоположном конце здания.

Я рассказал ей о проблемах Клета Персела с Вейлоном Граймзом и Биксом Голайтли, а также о вторжении Граймза в дом Элис Веренхаус. Я также поведал Хелен об исчезновении Ти Джоли и ее сестры Блу Мелтон в округе Святого Мартина.

— Дейв, независимо от того, что сделает или не сделает Клет, госпожа Веренхаус заявит в полицию Нового Орлеана на Граймза, — ответила она. — Так пусть же они делают свою работу.

— Но нет доказательств, что это был Граймз, — ответил я.

— С них станется и подкинуть доказательства.

— Знаешь, все изменилось с того времени, когда мы с тобой там работали.

Хелен взяла шариковую ручку и задумчиво прикусила ее, глядя мне прямо в лицо.

— Что там делает Клет в Новом Орлеане — это его дело. Ничего больше не хочу об этом слышать. Понял?

— Нет. Как ты думаешь, что произошло с Ти Джоли?

— Откуда я знаю, — ответила детектив, с трудом скрывая раздражение. — Ты говоришь, что видел ее в палате для выздоравливающих. А с чего ты взял, что с ней вообще что-то произошло?

На этот вопрос у меня не было внятного ответа.

— Эй, нас все еще двое в этом офисе или ты уже куда-то улетел? — спросила она.

— Ти Джоли была напугана. Она что-то говорила о центраторах.

— О чем?

— Она сказала, что боится. Сказала, что общается с опасными людьми.

— Если мы с тобой говорим об одном и том же человеке, то репутация у нее весьма сомнительная, Дейв. Плохие вещи нередко случаются с девочками, охотно снимающими трусики перед плохими парнями.

— Что за пакости ты говоришь.

— Переживешь. Это правда. Это ведь она пела в этой помоечной зайдеко-забегаловке у Байю-Биже?

— И что?

— Это место, куда мужики в костюмах и галстуках приезжают поохотиться на дичь.

— То есть ты считаешь, что она получила по заслугам?

— Очень рада, что ты снова на работе.

— Ты несправедлива к Ти Джоли.

Хелен раздраженно постучала ручкой по журналу, лежавшему перед ней на столе, ее веки подрагивали, а взгляд был обращен в никуда.

— Как бы это сказать? Хотя, знаешь, и пытаться не стану. Спасибо тебе за всю эту информацию, которая не имеет никакого отношения к преступлениям, совершенным в округе Иберия. В будущем, приятель, подавай мне все это в письменном виде, чтобы я могла на это взглянуть и подшить в мусорную корзину. Таким образом и ты, и я сэкономим кучу времени.

Прежде чем я успел ответить, Хелен отмахнулась от меня, округлила глаза и прошептала одними губами:

— Проваливай.

Бикс Голайтли был недоволен ходом дел. Не был доволен ни наездом на Персела, ни этим полоумным недоноском Граймзом, напавшим на бывшую монахиню, ни общим состоянием культурного коллапса в Новом Орлеане. Спросить его, так «Катрина» была манной небесной, смывшей с лица земли проекты социального жилья, от которых никак не удавалось избавиться. Всю эту вонючую ренессансную фигню тоже надо было бы смыть с улиц. Какое отношение эти поэты, художники-самоучки и прочая шелупонь, строящая из себя грошовых музыкантов, имели к восстановлению города? «Да это все мошенники из Голливуда, чья карьера потонула в морской пучине, пытаются засветиться на публике», — говорил он своим друзьям. «Черномазых и прочую нечисть мы отсюда выкинули, а в итоге половина этих попрошаек села нам на шею в Сан-Франциско. Не бывали там? Я однажды в парную попал в квартале, названном в честь Фиделя Кастро, а это уже говорит о том, что это за район, так вот там было две дюжины жирдяев, словно собравшихся на слет любителей сала. Дверь то ли застряла, то ли что, и я битых полчаса сквозь это мясо пробивался наружу».

Для Бикса город был безопасным и предсказуемым местом, когда находился под присмотром семьи Джиакано. Правила были известны всем: туристы получают все, что хотят. В Квартале допускаются любые пороки, кроме наркотиков. Кидалам, обрабатывавшим пьяных, ломали ходули — либо Джиакано, либо сама полиция. Ни один бар не пробивал выпивку для пьяных клиентов дважды. Шлюхи были чистыми и никогда не баловались дурью. Сутенеры не кидали клиентов своих девчонок, притворившись рассерженным мужем или братом. Карманникам, карточным шулерам и кидалам на скачках отрезали большие пальцы рук. Ни один упырь из Ибервилльских проектов не позволил бы себе ограбить туриста на кладбищах Сент-Луиса, если, конечно, не хотел смотреть на мир одним глазом. А педофилы шли рыбам на корм.