Смерть под парусом - Чарльз Сноу Страница 15

Я попытался рассмеяться, но мне кажется, любой человек расстроится, если полицейский станет подозревать его в убийстве — даже если полицейского зовут Алоиз Биррел. Меня охватила беспричинная тревога…

— Абсурд, — запротестовал я.

— Разумеется, — мягко ответил Финбоу. — И это главный аргумент Биррела; дело в том, что сержант применил к вам принцип: «Убийство совершает человек, который вызывает меньше всего подозрений». Меньше всего подозрений вызываете вы, и, значит, именно вы скорее всего совершили преступление.

— Надеюсь, вы убедили его, что он ошибается, — пробормотал я.

— Наоборот, я изо всех сил старался показать, что полностью согласен с ним, — ответил Финбоу, рассеянным взглядом скользя по равнине позади аббатства Сент-Бенет, мимо которого мы проплывали минутой раньше.

— Но…

Я ничего не понимал. Похоже, мир сошел с ума: Финбоу соглашается с Биррелом, что я убил Роджера!

— Все в порядке, — сказал Финбоу. — Я в своем уме и прекрасно знаю, что вы виновны в убийстве этого человека не больше меня самого. Но пусть Биррел продолжает подозревать вас!

Я начал улавливать смысл.

— Понимаете, — продолжал Финбоу, — он будет нам очень мешать, все время путаясь под ногами. Моя задача состояла в том, чтобы убедить его, что он чрезвычайно проницателен. Уверившись в этом, сержант не станет нас тревожить, а будет просто наблюдать за вами, собирая информацию, которая мне нужна.

— А если он обнаружит нечто полезное? — спросил я.

— Не исключено, — улыбнулся Финбоу. — К счастью, большого вреда он не принесет. Главное — заставить его сидеть тихо и думать, что все идет как надо.

— Он будет спать у меня под кроватью?

Мне стало весело.

— Нет, просто будет крутиться рядом — тактично. Кроме того, Биррел собирается взять водолазный костюм и поискать пистолет. Вполне возможно, его выбросили в реку. Если оружие найдется — что маловероятно, — я буду доволен. А еще он желает понаблюдать за влюбленными молодыми людьми.

— Филиппом и Тоней, — напомнил я.

— Подобно всем моралистам он полагает, что люди, которые большую часть времени посвящают поцелуям, в свободное от любовных утех время способны и на более серьезные преступления.

Голубые глаза Финбоу сверкнули, и мне стало ясно, что он увлечен загадкой, которую я ему подкинул.

— Неужели Биррел подозревает не только меня, но и их?

— Это его запасной вариант. Если «человек, который вызывает меньше всего подозрений» не совершал преступления, то виноваты могут быть «люди, психологически предрасположенные» к убийству.

— Понятно. Значит, пока Биррел доволен.

— Да, и пока он не привлек к расследованию Скотленд-Ярд, — прибавил Финбоу. — Нужно, чтобы день или два мне никто не мешал, а до тех пор пока Биррел способен убедить начальство в отсутствии трудностей, свобода действий мне обеспечена.

— А вас беспокоит Скотленд-Ярд?

Я удивился, поскольку привык к невозмутимости, с которой Финбоу встречает трудности.

— Естественно. Они раскопают мельчайшие подробности обо всех, кто когда-либо приближался к Роджеру. А собрав достаточно фактов, неизбежно придут к правильному выводу. Кабинетное расследование не является ни наукой, ни расследованием; это всего лишь скучный и безжалостный сбор огромного количества неинтересных подробностей. Тем не менее оно результативно. Я хочу первым понять, что произошло, потому что… — его голос звучал твердо, утратив ту мягкость, с которой Финбоу обычно говорил о людях и событиях, — потому что в этом происшествии может обнаружиться мрачная и горькая сторона, о которой вы даже не подозреваете. — Он умолк, разглядывая первые бунгало Поттер-Хейгема, мимо которых мы проплывали. Потом снова заговорил, и его тихий голос поразил меня своей серьезностью. — Не думаю, что у меня сохранились иллюзии относительно рода человеческого. Но в вашей компании есть люди, в присутствии которых я чувствую себя невинным ребенком.

Мы быстро миновали стоящие у причала яхты и дома на берегу реки в Поттере, нырнули под мост, и через несколько минут по правому борту показалась серая квадратная колокольня церкви в Мартеме.

Кристофер указал на отдельно стоящий домик на противоположном берегу реки недалеко от того места, где Терн перегораживает дамба Кендал.

— Вот мы и на месте, — сказал он.

— О! — шепотом произнесла Эвис, и я подумал, что при виде бунгало всем стало немного грустно.

Дом выглядел очень одиноким, и к нему через заболоченные поля вела единственная узкая тропка; перед домом раскинулся неухоженный сад, спускавшийся к воде. Он стоял среди пустынных болот и, казалось, олицетворял одиночество, лишенное надежды, — одиночество, в которое жестокое преступление погрузило моих друзей и от которого по крайней мере одному из них уже не избавиться. Войдя внутрь, мы увидели, что окна с противоположной стороны выходят на Хейгемскую заводь, и наше настроение совсем испортилось. Уильяма никак не назовешь впечатлительным человеком, но и он не удержался от мрачного замечания:

— Чертовски подходящее место, чтобы жить после убийства. Все закончится тем, что мы совершим коллективное самоубийство или сойдем с ума.

Эвис повернулась ко мне, лицо ее выражало отчаяние.

Мне показалось, что под глазами у нее появились темные круги. Даже Филипп и Тоня выглядели подавленными. И тут Финбоу, беседовавший с Кристофером о Малайе, подошел к стоявшему в гостиной пианино и спел модную песенку. Алоиза Биррела, несомненно, шокировало бы его поведение, тем не менее нужный эффект был достигнут и через десять минут все уже довольно оживленно обсуждали, где мы будем спать и чем питаться.

Приятно было видеть, как приободрилась Эвис, обсуждая с Тоней, не заняться ли им приготовлением пищи, — лично я надеялся, что эта возможность никогда не реализуется.

В разгар дискуссии в гостиной появилась маленькая пухлая женщина. Она прошла через дверь в кухню, окинула нас неодобрительным взглядом и спросила: