Пока пройдет гнев твой - Оса Ларссон Страница 15

Он оттолкнул ее. Теперь в ее молчании чувствовалась враждебность и разочарование.

Появилась Аири с кофе и бутербродами на подносе.

— Что случилось? — поинтересовалась она.

— Звонила Анна-Мария, — ответил Свен-Эрик. — Она полагает, что и в субботу утром я должен бросать все и мчаться вслед за ней по первому ее зову.

Аири молча протянула ему чашку.

— Она совершенно без царя в голове, — закончил Свен-Эрик.

— Знаешь, я часто слышала от тебя эту фразу за последний год, — отвечала Аири, присаживаясь на край кровати. — Но лично я полагаю, что человек без царя в голове — это тот, кто, как бы долго он ни думал, все равно потом совершает глупость. Регла? Да, конечно… Но тут уж ничего не поправишь.

— Но она вообще ни о чем не думала! — возмутился Свен-Эрик.

— Возможно, — согласилась Аири. — Но такова ее натура. Анна-Мария импульсивна и скора на руку. Я люблю тебя, но и даже между самыми близкими людьми бывают разногласия. Я только хочу сказать, что Анна-Мария действительно не думала подвергать опасности твою и свою жизнь.

Свен-Эрик встал и надел штаны, сердито оттолкнув Боксарн, которая снова пошла в атаку.

— Значит, так, — твердо произнес он. — Сегодня тепло, снег мокрый и тяжелый. Я думаю, мне надо съездить домой и проверить крышу.

— Я знала, что с ним говорить бесполезно, — пожаловалась Аири кошке, когда Свен-Эрик исчез за дверью.

Утреннее солнце пробивалось сквозь розовые облака над вершинами деревьев, но Анна-Мария видела только черный край леса и грязные сугробы. Ей хотелось, чтобы из чащи вышел олень, но взгляд натыкался только на трещины в асфальте.

Однако, въезжая во двор Анни Аутио, Анна-Мария почувствовала, что у нее поднимается настроение.

— Как вкусно пахнет! — воскликнула инспектор, завидев хозяйку в дверях дома.

На кухне старушка вручила гостье полиэтиленовый пакет со свежими булочками.

— Все равно мне некуда их девать, — возразила она в ответ на протесты гостьи. — У всех местных стариков морозильники забиты выпечкой. Считается большой удачей, если удается кого-нибудь попотчевать этой вкуснятиной. Вы ведь не из тех, кто озабочен подсчетами гликемического индекса [11]и тому подобным?

— Нет.

— Ну, так берите!

Старушка налила кофе, и Анна-Мария окунула в чашку кусочек сухой ватрушки с корицей.

— Не говорили ли вам Вильма и Симон, что собираются заняться подводным плаванием? — спросила она Анни.

— Я ничего не знала о том, куда и зачем они собираются, — ответила старушка, — и уже говорила об этом полиции. И никто ничего не знал. Мама Симона заметила, что из гаража исчезло его водолазное снаряжение, и тогда мы решили, что им взбрело в голову нырнуть где-нибудь. Но вы ведь знаете, машины так и не нашли, ничего не нашли…

— Ну, а кто-нибудь из их приятелей мог быть в курсе, как вы полагаете?

— Здесь, в поселке, почти не осталось молодежи, только мы, старики. Наши дети живут в городе или уехали на юг. И все спорят, кому из них следить за родительским домом, который они унаследуют. А когда наши избушки переходят в их руки, они не продают их и не ремонтируют, так что те ветшают на глазах. Я говорила об этом с моими племянниками, Туре и Яльмаром Крекула, «мальчиками», как их называет моя сестра, хотя им давно перевалило за пятьдесят. У Туре два сына. Они навещают папу, но квартира у них в Кируне. Только Вильма да Симон жили здесь, хотя и в городе тоже. У Симона там как будто была однушка. Еще чашечку?

— Я уже выпила три, спасибо, — отрицательно покачала головой Анна-Мария. — Можно мне взглянуть на ее комнату?

— Разумеется. Но я не пойду с вами, мне тяжело подниматься наверх, — Анни смутилась. — Там холодно, вы должны меня извинить. Я перестала там топить, с тех пор как она… Потому что она… Я вынуждена думать о деньгах.

Старушка замолчала, сметая с передника муку.

— Я все понимаю, — согласилась Анна-Мария. — Я сама живу в своем доме и знаю, во что обходится отопление.

— Но это неправильно, — покачала головой старушка. — Нужно топить. Дом должен ждать ее.

— Знаете что, — ответила ей инспектор, — я полагаю, что и в горе нельзя терять способности мыслить практически. Думаю, вам это удалось.

— Я не хочу больше горевать, — Анни умоляюще посмотрела на гостью, словно та могла ей помочь. — Знали бы вы, как здесь было при Вильме! Жизнь так и кипела. Я до сих пор просыпаюсь с мыслью, что должна приготовить ей завтрак. Поэтому вы, думаю, не вполне понимаете, что значило для меня отключить отопление наверху.

— Мне все равно, тепло там или холодно, — возразила Анна-Мария, поднимаясь.

Анни чуть заметно улыбнулась:

— Что ж, хорошо. Я радовалась каждому дню, прожитому с ней. Я воспринимала ее как подарок, ведь в любую минуту Вильма могла вернуться в Стокгольм.

«Она была необычным подростком» — вот первое, что пришло в голову Анне-Марии после того, как она переступила порог комнаты Вильмы.

У окна стоял старый офисный стол. Перед ним — синий деревянный стул. Узкая кровать, всего около восьмидесяти сантиметров в ширину, застлана белым вязаным покрывалом. Не видно ни старых плюшевых мишек, ни прочих мягких игрушек, напоминающих о детстве. И никаких афиш на стенах. Над кроватью канцелярской кнопкой пришпилена фотография Вильмы и Симона. Такое впечатление, будто камеру держит Вильма. На снимке девушка смеется во весь рот, юноша смущенно улыбается. Анне-Марии взгрустнулось.

Инспектор принялась осматривать содержимое ящиков письменного стола. Ни дневника, ни карт.

Заслышав, как Анни поднимается по лестнице, Анна-Мария поспешила открыть гардероб и порылась в одежде, которая лежала в нем кучей. Когда старушка вошла в комнату, инспектор уже осматривала верхнюю поверхность шкафа, стоя на стуле. Анни присела на край кровати.

— Что вы ищете? — поинтересовалась она, не выражая недовольства.

Анна-Мария покачала головой:

— Не знаю. Что-нибудь, что указывало бы на то, куда они направлялись. Мы должны знать, где именно они погрузились под воду.

— Но ведь ее нашли под Тервасковски. Разве они ныряли не там?

— Не знаю.

— Может, вам стоит поговорить с Юханнесом Сварваре? — предложила старушка. — Он живет в маленьком красном домике с застекленной террасой, сразу после поворота в сторону поселка. Он часто давал карты Симону и Вильме, когда те собирались в лес. Я прилягу здесь на минутку… И попрошу вас заглянуть сюда еще раз, когда будете возвращаться от Юханнеса. Поможете мне спуститься со второго этажа, хорошо?