Человек – сейф - Стефка Модар Страница 15

Киллер ушёл по-английски, оставляя после себя: «ПУСТОТУ-СТРАХ…»

Выйдя, столкнулся на площадке с Игорем, что только что вышел из квартиры соседки.

Оставшись наедине, Дмитрий взял фото в свои дрожащие руки, рассматривая, разрыдался. Кажется, слезы очищали помутневший мозг, мелькнула мысль: «Они с Эммой жили до всего этого, даже можно сказать – счастливо…»

Киллер тут же поехал в пригород, следуя по пятам за Эммой, присматриваясь: что и как.

Претерпевая муки, Дмитрий был на грани раздвоения личности, не выдержав душевных мук, поехал в пригород, где были сейчас Эмма с сыном. В мытарствах следил за ней и сыном, сопровождая их, как тень, как злой ангел хранитель, но всё же хранитель, боясь, что случится непоправимое. В нем боролось: «Зло и добро». Страх и деньги взяли над ним верх.

Он проверял точность выполнения плана, и в тоже время старался предотвратить убийство.

Киллер, подобрал место, чтобы не выходить из отведенного ему на всё про всё времени, назначил время убийства.

… Поздний вечер…

Эмма уже была дома, укладывала Артура спать. Плача, она ему сквозь полусон рассказала, что у него другой отец – «Герой», а не Дмитрий готовый их продать, лишь бы спасти свою душонку. Сын, облегченно вздыхая, заснул, его душа все эти дни была ранена ненавистью исходящей от злого папы Димы.

Как раз в это время Игорь приехал в пригород, идя тёмными улицами, заметил во дворе дома Эмминых родителей двигающиеся тени, шла борьба между киллером и Дмитрием. Игорь, сорвавшись с места, вбежал во двор.

В этот момент Киллер хотел убить Дмитрия, но Игорь, опережая, отстранил киллера, тот лишь тяжело ранил того. Завязалась борьба между киллером и Игорем. Последний его обезоружил, но тот неожиданно выстрелил в воздух из второго пистолета, что был спрятан за поясом. Выстрелы создали в доме настоящий переполох.

Мать с дочерью выбежали во двор. Игорь стоял в нерешительности, не зная, что ожидать. Дмитрий лежал в стороне, стоная. Эмма тут же побежала к Игорю, бросаясь ему на грудь. Неудержимо рыдая.

Мать Эммы, охая и ахая, бросилась к зятю, перевязывая того оторванной полой халата. Из дома выбежал Артур, оглядываясь по сторонам, закричал: «ПАПА!» Выбежал во двор.

Дмитрий прослезившись, сидел в ожидание, сознавая, что этот крик предназначен ему. Но малыш подбежал к Игорю, обхватывая руками его ноги, в слезах торопливо шептал:

– Папа, папочка, папка родной!

Приехавшая милиция, забрала Дмитрия и киллера. Увезла, и всем показалось, что этого ничего не было, да и самого Дмитрия тоже не было в их жизни. Он был лишь – «транзитный пассажир». Осознавая, что он в их жизни был как никто лишним.

Эмма и Игорь Борисов, Артур стояли в обнимку. Теща, мать Эммы, со стороны от счастья, то смеялась, то рыдала. Из дома выбежала Аллочка, не понимая, посмотрела на взрослых. Мать Эммы, опережая всех, сказала ей, что это твой папка. Та побежала к ним, все стояли в обнимку, сплотившись в одно целое.

…И вот прожитый ими какой-то год счастья: казалось бы?! Как вдруг всё рухнуло, кануло в бездну зла…

…Подготовка к похоронам прошла, как во сне. Эмма буквально ничего не чувствовала, она была отрешена от действительности, очнулась только на кладбище, когда уже была поставлена точка в судьбе мужа.

Она и дети стояли с цветами в руках, искоса глядя на обелиск, боясь поверить, что тот поставлен отцу, а никому-то другому.

Шло отторжение, ни душа, ни сердце не принимали сам факт его смерти. От мрамора веяло холодом…

…Глаза видели, душа не принимала, сердце же в крике спрашивало: «Почему на фото их отец, такой молодой и красивый, Игорь Борисов».

Они поочередно возложили цветы. С любовью глядя на фото, постояв в немом оцепенении, отошли, собираясь идти, домой.

Неожиданно Эмма вернувшись, упала на могилу, убиваясь горем, горько рыдая, обнимая руками насыпь, в крик, истошно закричала:

– Как же ты так?! Ушёл, не попрощался. Не дожил, не долюбил…

Дети не меньше, чем мать убитые горем, глядя на неё, стояли, как вкопанные, молча роняя тихие слезы.

Эмма, выплакавши все свои женские слезы, что были в ней, поднялась.

Дочь подойдя, подала носовой платок. Машинально насухо вытерев.

Она смотрела на детей с немым испугом, растерянно, сознавая, что этим их лишь пугает, ведь те совсем ещё малыши, и она где-то внутренне гордилась ими, всё-таки держались мужественно, скорее – всего, боясь напугать своей слабостью её, мать. Они как-то за эти два – три дня вдруг повзрослели.

Обняв их, поспешила прочь от могилы, каждый из них украдкой оборачивался назад, боясь оставить «папку» одного в таком неприглядном месте, пропитанном горем и страхом.

К выходу с кладбища шли, молча, не глядя друг другу в глаза, боясь прочитать в них ужас и страх, как тени из недавнего прошлого, те только что без особого желания отпустили их в новую жизнь.

Выходили за ворота в обнимку, прижавшись, друг к другу, мысленно дав клятву: «Всегда быть рядом, всегда быть вместе…»