Черный кофе со льдом - Марина Серова Страница 15

Докурив, я позвонила своей новой знакомой. Марина Алексеевна искренне обрадовалась звонку:

— Танечка, приезжайте хоть сейчас. Я ужасно скучаю. У меня отпуск, я собиралась провести его на даче с Димой, да вот приболела. Умудрилась где-то простудиться в такую-то жару. Просквозило, шея не ворочается. Вчера еще ничего было, а сегодня встала утром и голову не могу повернуть. Отправила Димку на дачу одного, а сама не знаю, чем себя занять. Приходите, Танюша, я так буду рада с вами поболтать!

Ну вот и чудесно. Кроме того, мне был обещан какой-то особенный кофе. Выйдет прекрасное сочетание приятного с полезным. К Марине Алексеевне я приехала около двух. (Как говорил Винни-Пух, «самое время — немного подкрепиться»).

Хозяйка встретила меня радушно. Она пригласила меня на кухню и принялась готовить обещанный кофе. Это было настоящее таинство. В джезву Марина Алексеевна добавляла какие-то приправы, пряности, совершенно мне незнакомые. Аромат стоял потрясающий. Во время приготовления кофе мы даже не разговаривали — это казалось кощунством. Но, наконец, диковинный напиток был готов, мы переместились в гостиную и уютно расположились в креслах около маленького столика. На нем как по волшебству возникло целое блюдо еще горячих и очень аппетитных плюшек, варенье в вазочках, бутерброды — у меня уже текли слюнки.

— Я после вашего звонка, Танечка, решила побаловать нас вкусненьким, напекла быстренько плюшек — тесто с утра еще поставила, как чувствовала.

— Марина Алексеевна, — восхищенно проговорила я. — Да вы просто добрая фея! Как же вы с больной шеей, ведь это так хлопотно.

— Ай, Танечка, мне так приятно повозиться на кухне, когда есть кого угостить. А вам с вашей работой, наверное, некогда стряпней заниматься.

— Да уж, точно. А печь я вообще не умею — для меня это нечто запредельное.

— А вы заходите почаще, я научу, ничего хитрого здесь нет.

Прежде чем накинуться на плюшки, я попробовала кофе. Он превзошел все мои ожидания. Ничего более ароматного я в жизни не пила. Марина Алексеевна обещала поделиться рецептом. За кофе мы наконец разговорились. Беседа наша протекала неспешно и приятно. О моде, о погоде, о том, из чего Марина Алексеевна готовит изумительное варенье, и прочих женских мелочах. Так незаметно мы добрались до наших личных жизней. Мне особо рассказывать было нечего. У меня хронически не любовный фронт, а сексуальный тыл. Причем даже без девиза «все на фронт». Я посетовала, что постоянно приходится отказываться от прочных отношений ради работы.

— Ну, Танечка, какие ваши годы! Вы такая красавица. Просто не нашелся еще мужчина, который был бы сильнее вас и заставил бы всерьез задуматься о длительных отношениях.

— А в вашей жизни был такой мужчина?

Марина Алексеевна слегка порозовела и сказала:

— Мне всегда хотелось, чтобы появился. Я уже как будто научилась разбираться в людях — много всякого довелось пережить и перевидать. Не сочтите за бахвальство, но с высоты своих лет и жизненного опыта я смогу уже узнать настоящего мужчину, такого, с которым можно и в огонь и в воду. Но все не так просто. Загвоздка в Димке. Ведь он просто обожает отца. Несмотря на наш разрыв, он души в нем не чает. И наверняка в штыки примет любого претендента на папино место.

— Мне кажется, вы преувеличиваете. Он уже взрослый парень, сам, того гляди, женится.

— Ну вот, когда он женится, тогда у меня появится время и о себе подумать, — с усмешкой ответила Марина Алексеевна.

— А Виктор Вениаминович не был вам опорой в жизни? Каким он был мужем?

Марина Алексеевна немного помолчала. Потом сказала с легкой грустью в голосе:

— Он совсем другой. Как бы вам объяснить… Им очаровываешься, вспыхиваешь от страсти, а потом впору хоть в огонь, хоть в воду, простите за каламбур. — Она улыбнулась.

— Мне он показался интересным мужчиной.

— Со стороны все мы выглядим молодцами, а поживешь бок о бок — и куда что делось. Знаете, хороший муж — чужой муж. Потому что не видишь каждый день… Танечка, вы курите? — неожиданно спросила Марина Алексеевна.

— Да, я как раз хотела попросить у вас разрешения закурить.

— А я вот бросила давно и сигарет дома не держу, а иногда хочется. Пойдемте на балкон, и вы угостите меня сигареткой, ладно?

На балконе наш разговор возобновился.

— Вы спрашивали меня вчера про Сашу Соколова. Мы с ним были большими друзьями в студенческие годы. И это он познакомил меня с Виктором. Увидела Денисова один раз и потом ночами не спала, влюбилась, что называется, с первого взгляда. Вы можете себе представить, как хорош он был в молодости. Не было еще нынешнего лоска. Но зато были идеи, порывы, планы. Встречались с ним, все, как в сказке было, потом поженились, родился Димка. Виктор меня, думаю, любил по-своему, но от такой любви я просто задыхалась. Он ведь, как все талантливые люди, — большой эгоист. А у эгоистичных людей и чувства такие. Ведь настоящая любовь — это желание отдавать себя. А Виктор способен только принимать любовь, поклонение, восхищение. Но при этом он не способен поступиться даже небольшой частичкой себя.

— Да, пожалуй, я это тоже успела в нем заметить. — Я припомнила давешний разговор Денисова с Анной. — Но к талантливым людям обычные мерки не подходят.

— Да. Я всегда об этом помнила. Может быть, поэтому мы так долго прожили вместе. Хотя и трудно было всегда быть его тенью. — Марина Алексеевна вновь ненадолго умолкла. — Впрочем, жили-то мы неплохо. Вот только в какой-то момент он стал от меня отдаляться.

— Из-за Анны?

— Нет, раньше. Сразу после того, как ушел из института и занялся бизнесом. Мы ведь в институте работали вместе над его проектами. Я была тогда завлабораторией. Интересно было, мы и вечерами дома все о его разработках говорили. Обсуждали, строили планы. А его мексиканские командировки давали массу материала для исследований. Не говоря уж о впечатлениях. Да. Хорошо тогда было. А как ударился в бизнес — интересы пошли другие. Новые знакомые, с которыми мне было не всегда комфортно. Из старых друзей один только Сашка и остался.

— А вы по-прежнему работаете в НИИ?

— Да нет, я тоже вскоре после Виктора оттуда ушла. Времена были сложные, наши исследования прекратили финансировать, и моя лаборатория практически заглохла. Я теперь преподаю органическую химию в Медицинской академии. Правда, в последние годы институт наш опять ожил, меня зовут на прежнюю работу. Но я все не могу решиться: нет во мне уже того горения. Туда надо побольше молодых, перспективных…

Мы опять вернулись в комнату, и Марина Алексеевна продолжила рассказ:

— Ну а потом появилась Анна. Анюта, как мы ее все звали. Это дочка старого знакомого моих покойных родителей. Она с отцом часто бывала у нас дома. Этакий угловатый подросток. А потом вдруг расцвела, похорошела. Глаза огромные, лицо точеное, стройная. Полуребенок, полуженщина. Трогательное что-то в ней такое было. К тому времени у Александра и Виктора уже была своя фирма. И девочка без памяти в моего благоверного влюбилась. Ходила, смотрела на него во все глазенки. А на нее смотрел Соколов. Только ему не светило: ее папа был тогда начальником налоговой службы. Деспотичный человек, без его согласия никакая любовь Анны на существование права не имела. А вот Виктор ему чем-то приглянулся. Наверное, рыбак рыбака видит издалека.