Пятновыводитель для репутации - Барбара Колли Страница 15

Словно чувствуя ее состояние, Милашка издал пронзительный крик и, трепеща крыльями, беспокойно запрыгал туда-сюда по жердочке.

Но Шарлотта не обратила на попугая внимания: нетерпеливо барабаня пальцами, она ждала, пока секретарша соединит ее с кабинетом Даниэля.

— Привет, тетя Чарли! — поднял трубку Даниэль. — Что стряслось?

— Мне нужно с тобой увидеться! Прямо сейчас, — проговорила Шарлотта.

— Да что такое, тетя?

— Это не телефонный разговор. Мне необходимо встретиться с тобой.

— Тетя Чарли, что-то случилось? Что-то не так с Надей или Дэви? Или с Джудит? Или с мамой?

— Нет… с ними все в порядке, милый.

— А нельзя ли подождать, пока…

— Нет! Нельзя! Мне нужно увидеться с тобой немедленно, — настойчиво повторила Шарлотта.

— Ладно, тетя, ты только не волнуйся. Я выезжаю. Договорились?

— Договорились.

Казалось, целая вечность прошла, прежде чем Шарлотта услышала рядом с домом звук подъезжающей машины. Она ринулась к окну и бросила быстрый взгляд на улицу, желая удостовериться, что прибыл именно тот, кто был ей нужен…

— О нет! — раздался ее горестный стон. — Только не сейчас!

Что же делать… что делать? В любой другой момент она бы обрадовалась приезду сестры — особенно после их недавней ссоры и последовавшего за ней примирения. Но только не сегодня, только не сейчас! И главное, не теперь, когда вот-вот должен появиться Даниэль.

Так как же отделаться от Мэделин? Шарлотта суетливо оглядела комнату, будто где-то здесь прятался ответ. И тут ее осенило. Она схватила сумку, ключи и бросилась к выходу. И успела отворить дверь как раз в ту секунду, когда Мэделин уже поднималась на веранду.

Шарлотта с трудом нацепила на лицо маску удивления:

— О, Мэдди!.. Привет!

Мэделин замерла на верхней ступеньке, устремив взгляд на сумку Шарлотты:

— Ты что, уходишь?

Шарлотта кивнула и попыталась разыграть огорчение:

— Боюсь, что так… Встреча… у меня встреча назначена.

Это же не совсем ложь, успокоила она свою совесть. У нее ведь и в самом деле встреча — с Даниэлем!

Лгунья, лгунья! Однако на сей раз Шарлотта не стала слушать обвиняющий голос, звучавший в голове.

— Прости, Мэдди. Если бы я знала, что ты придешь… — Она пожала плечами, нарочно не окончив предложения.

— Все в порядке, — отозвалась Мэделин. — Я все равно ненадолго. Только хотела тебе вот это отдать. — И она протянула сестре маленький сверток. — Дар в знак примирения.

Слова комом застряли в горле у Шарлотты, когда она протянула руку за подарком, а сердце наполнил стыд за то, что она обманула сестру.

— Я знаю, тебе нельзя много сахара, — продолжала Мэделин. — Но еще я знаю, как ты обожаешь пралине. Поэтому я заехала в кондитерскую и купила несколько штук, совсем свежих. Может, если ты будешь съедать половинку в день, ничего страшного?

— Спасибо, Мэдди! — прошептала Шарлотта. — Половинку в день — точно ничего страшного! Но ты не должна была…

— Нет, должна, — улыбнулась Мэделин. — Не говоря уж об остальном, мне самой от этого легче. Да к тому же я по дороге стащила одну штучку — и, боже мой, это так вкусно!

Шарлотта рассмеялась и, чувствуя себя самой мерзкой лицемеркой и лгуньей на свете, повернулась и заперла входную дверь.

Поколебавшись лишь секунду, Мэделин приняла намек:

— Ну что ж… пожалуй, мне пора идти, да и тебя отпустить по твоим делам.

— Еще раз спасибо, Мэдди! — крикнула Шарлотта ей вслед, когда Мэделин развернулась и направилась к своему автомобилю.

Открыв дверцу, Мэделин одарила ее ответной улыбкой и слегка взмахнула рукой. А затем скрылась в машине, оставив Шарлотту стоять на веранде и сражаться с собственной совестью.

В ту же секунду, когда машина сестры исчезла за поворотом, Шарлотта отперла дверь и вернулась в дом.

Может, хоть от пралине полегчает, подумала она, разглядывая сверток. Да чтоб ты подавилась! Застонав и судорожно стиснув сверток, Шарлотта прошла в кухню и с превеликой неохотой положила его на стол. А спустя всего несколько минут во дворе хлопнула дверца автомобиля.

Пожалуйста, пусть это будет Даниэль! — взмолилась Шарлотта, торопливо шагая обратно в гостиную. Выглянув в окно, она облегченно выдохнула, увидев, что на сей раз к дому идет племянник.

— Они едва разминулись! — пробормотала Шарлотта. Еще бы чуть-чуть, и…

Слава богу, на Милан-стрит одностороннее движение, думала она, спеша к двери.

Но облегчение, охватившее ее, мгновенно угасло, стоило вспомнить, зачем, собственно, явился Даниэль. И на нее вновь навалились тревожные мысли, тяжко и неотвратимо, словно рок.

Когда Даниэль негромко постучал, Шарлотта испуганно подскочила, хотя, казалось бы, что в этом неожиданного? Глубоко вдохнув и прошептав короткую молитву о том, чтобы не ошибиться в правильности своего поступка, она открыла дверь.

— Заходи, Даниэль!

Он, слегка задев ее, прошел в комнату и обернулся. Лицо его было напряженным, во взгляде сквозила тревога.

— В чем дело, тетя Чарли?

Шарлотта закрыла дверь и указала на диван:

— Давай сядем.

Даниэль нетерпеливо поджал губы, однако послушался. Когда они сели, Шарлотта наконец начала:

— Как ты, вероятно, знаешь — а может, и не знаешь, — вчера я заменяла Надю у Пэтси Дюфур.

Даниэль кивнул, и Шарлотта рассказала о том, как забыла у Пэтси пылесос, как пришлось за ним вернуться, о новом пруде, о рабочих…

— Ваза, впрочем, оказалась тяжелой — слишком тяжелой. Рабочие уронили ее, и она треснула. А когда они еще ее подвинули, треснувший кусок отвалился…

— Тетя Чарли, — перебил ее Даниэль, взмахнув рукой. — Не хочу показаться грубым, но какое отношение все это имеет ко мне и с чего такая срочность?

— Потерпи, Даниэль, прошу тебя! Ты через минуту все поймешь. Хорошо?

Дождавшись его кивка, Шарлотта продолжала:

— В этой вазе оказались кости. Человеческие.

— Что?

Шарлотта жестом остановила его:

— Дай договорить. Мы вызвали полицию, и полицейские, осмотрев находку, это подтвердили. Они всех нас допрашивали — рабочих, Пэтси Дюфур и меня. Когда детектив наконец разрешил мне отправляться домой, появился его напарник с бумажником, который обнаружили в вазе. Даниэль, милый… — Шарлотта склонилась к нему и сжала его руку. — Это был бумажник Рикко Мартинеса.

Лицо Даниэля стало белее мела.

— Мартинеса? — прошептал он.