Раб лампы - Марина Серова Страница 15

Маркарян трясся не столько от холода или страха, сколько от перепоя. Оказалось, что он все утро орал Кругляшову, чтобы тот приготовил ему глинтвейн — средство от всех болезней: и согреться, и похмелиться. Но Кругляшова в квартире не было — выяснилось, что поздно вечером он разругался с Гамлетом Бабкеновичем и ушел ночевать к себе домой, благо жил неподалеку.

Все это я узнала не от Кругляшова, а от самого Маркаряна. Владелец гипермаркета «Король Лир» костерил своего собутыльника почем зря, и не за какую-то конкретную вину, а за то, что его не оказалось под боком в столь критический момент.

Пришлось временно переквалифицироваться в повара и приготовить Гамлету Бабкеновичу и глинтвейн, и завтрак. Сделала я это весьма кстати, потому что, начиная с восьми часов утра, на один домашний и два мобильных телефона Маркаряна обрушился такой шквал звонков, что он едва успевал поворачиваться и что-то лепетать. Из обрывков этих разговоров я и узнала, что к чему. Маркарян хвастался тем, что старый свой загородный дом продал, купил новый, и этот новый — нечто необыкновенное, с изюминкой, с перчиком, и что все гости, друзья и родные просто пальчики оближут, когда увидят, как устроился их Гамлет.

Говоря это, Гамлет Бабкенович и в самом деле облизывал пальцы.

Пока Маркарян принимал поздравления и обещал быть на месте ровно в полдень, я погрузилась в размышления.

«Интересно, что он купил? — думала я. — Что-то и его, и всю его компанию, ныне покойную, тянет на недвижимость. Мельников хотел купить квартиру, в которой живет тот полоумный тип, и так нехорошо кончил. Теперь вот Маркарян делает крупные покупки, и как раз в тот день, когда ему пророчат погибель, он собирается праздновать свой юбилей в новом доме на природе. Интересные зацепочки. Только к чему они?..»

Не знаю, зачем я сделала то, на что меня в следующую минуту подвигла шальная мысль. Маркарян отправился в ванную бриться и умываться, а я выскользнула в общий коридор и бесшумно притворила за собою дверь. На всякий случай закрыла ее на все замки — ключи от маркаряновской квартиры у меня были. Конечно, не следовало оставлять его одного, но интуиция подсказывала, что моя отлучка длительностью в пять минут останется без трагических последствий.

Что-то так и тянуло меня в квартиру напротив.

…Щелкнул замок. Я вздрогнула. Нервы, Женечка, нервы! Приоткрылась дверь. ТА САМАЯ дверь. Наверно, я была готова увидеть в образовавшемся темном проеме все, что угодно. Вплоть до светящихся глаз дьявола или тому подобной чертовщины. Конечно же, ничего похожего я не увидела. Дверь распахнулась еще больше, и я увидела обитателя квартиры номер двенадцать.

У него было длинное, белое, какое-то… мертвое лицо. В глазах — невыразительных, тусклых, неопределенного цвета — светилась ровная блаженная приязнь ко всему миру. Одет был этот овеянный страшными легендами человек в пузырящиеся на коленях брюки и грязную серую рубашку с засученными рукавами. Он взглянул на меня — нет, сквозь меня! — и вдруг проговорил дребезжащим жиденьким голоском (такой звук бывает у струи воды, бьющей в дно пустого жестяного чайника):

— В гости едете? Это хорошо. Я тоже люблю ездить в гости. Только меня не приглашают. Много картин… Как вы думаете, красное на голубом — это красиво?

Я не успела отреагировать, как этот странный тип, видимо, пребывавший в прекрасном настроении, продолжал:

— Мне кажется, что это вульгарно. Знаете, вам никогда не казалось, что ваша голова — чайник?

— Сам ты чайник, — пробормотала я, и мне вдруг стало жутко. А что, если этот тип и мне напророчит, что называется, скромную такую могилку с крестиком? Да еще и назовет точную дату и обстоятельства, при которых меня обеспечат вечным покоем? Я попятилась и услыхала следующее изречение: