Чаша и крест - Нэнси Бильо Страница 15

Никогда еще отец Уильям Моут не бегал так быстро, как в то утро. Пастор церкви Святой Троицы летел по Хай-стрит как на крыльях. Когда он подбежал к нам, тощие коленки его дрожали от напряжения.

— Господин маркиз, госпожа маркиза! Милорд, миледи, для нас, жителей этого города, огромная честь видеть вас… э-э-э… у нас, — начал было он, низко склонившись перед Генри и Гертрудой Кортни.

Но они не обратили на него никакого внимания, глаза обоих были устремлены только на меня.

— Неужели вы меня не помните? — спросила Гертруда, и губы ее обиженно дрогнули. И неудивительно: бывшая послушница Дартфордского монастыря стоит, вся в грязи, перед маркизой и категорически отказывается ее узнавать. Действительно забавная ситуация. Я едва сдерживала смех.

Генри обнял жену за талию. Вот его имя было мне знакомо. Кортни и Стаффорды приходились друг другу родственниками: во-первых, те и другие являлись прямыми потомками Эдуарда III, а во-вторых, мы еще раз породнились благодаря брачным союзам с представителями семейства Вудвиллов. Сама фамилия Кортни всегда служила символом богатства и власти. Но, насколько мне известно, эта пара никогда не бывала в Стаффордском замке… Тогда откуда же Гертруда знает меня?

Я попристальнее всмотрелась в доброе лицо Генри и вдруг вспомнила:

— Мы познакомились на вашей свадьбе! Да, правильно, я ведь на ней присутствовала! Правда, была тогда совсем еще ребенком!

— Совершенно верно! У вас еще был тогда букет размером чуть ли не больше вас самой! — Смех Гертруды звенел колокольчиком и словно бы отскакивал от тупо таращившихся на нас обывателей Дартфорда. Бурная искренняя радость моментально преобразила ее лицо. Морщинки вдруг волшебным образом куда-то исчезли, а карие, широко поставленные глаза так и сияли.

— Джоанна, дорогая кузина, объясните же, что тут такое с вами приключилось? — спросил Генри.

Я начала сбивчиво рассказывать про свою затею открыть предприятие по изготовлению гобеленов и про то, как мы с сестрой Беатрисой пытались отнести станок домой.

— Но почему же никто не помог вам? — перебил меня Генри. — Ну, допустим, в строительной конторе не нашлось свободных людей, но почему же горожане не предложили вам свою помощь? Ведь вы же сестра им во Христе.

Я оглядела собравшуюся вокруг нас толпу. Все как один опускали глаза, не смея встретиться со мной взглядом.

— Ну а вы что скажете, святой отец? Может, у вас есть хоть какое-то объяснение? — дрожащим от гнева голосом поинтересовалась Гертруда.

— Сейчас-сейчас, мы кого-нибудь найдем, обязательно найдем, миледи, — заторопился священник, сложив перед собой руки. — Я лично разберусь, почему жители Дартфорда не проявили христианского милосердия к сестре нашей Джоанне.

И тут раздался голос госпожи Брук:

— Но, святой отец, вы же сами всегда говорили нам, что эти женщины из монастыря…

— Помолчите… — зашипел на нее Уильям Моут.

И как раз в эту секунду Артур, которому надоело ждать, дернул меня за руку. Плечо, на которое упал станок, пронзила столь острая боль, что я невольно вскрикнула.

— Вы ранены? — забеспокоился Генри. — Ничего, Джоанна, мы о вас позаботимся. А также непременно установим, кто виновен в сем досадном инциденте, и незамедлительно примем надлежащие меры. Святой отец, проводите нас в церковь. — И он протянул руку в сторону высокой квадратной башни церкви Святой Троицы.

— Нет-нет, только не туда! — воскликнула я жалобно. — Я хочу домой.

— В таком случае мы прямо сейчас доставим вас домой, — мягко произнес Генри. Он повернулся к человеку со строгим, даже несколько угрюмым лицом, одетому в фамильную ливрею Кортни: — А вы, Чарльз, проведите расследование и разберитесь тут с этим делом, выясните все до малейших подробностей.

Гертруда наклонилась к мальчику и погладила его по щеке:

— Неужели это маленький Артур Булмер?

— А откуда вы знаете про Артура? — удивилась я.

Жена Генри доверительно пояснила:

— Все, кто знаком с госпожой, знает про вас и Артура.

«С какой еще госпожой?» — не поняла я, однако не успела задать следующий вопрос, потому что слуги подхватили меня и понесли к дому — так бережно и осторожно, словно в руках у них был не человек из плоти и крови, а хрупкая флорентийская скульптура.

Когда мы добрались до дверей нашего дома, Генри извинился, сказав, что ненадолго оставит нас, поскольку ему очень хочется осмотреть церковь.

— Эдвард, ты пойдешь со мной! — крикнул он.

Из толпы сопровождающих выскочил мальчик лет одиннадцати, светловолосый и красивый.

— Хотите заказать литургию? — смущенно спросила я.

— Мой муж увлекается историей, — улыбаясь, ответила за него Гертруда, — и давно уже хотел полюбоваться знаменитой церковью Святой Троицы. Между прочим, в ней отпевали Генриха Пятого. Ведь правда, милорд?

— Да, когда тело короля перевозили из Дувра, здесь действительно сделали остановку и совершили обряд отпевания, — ответил мой кузен, который от нетерпения уже с трудом стоял на месте. — Может, и юный Артур захочет пойти с нами?

Мне пришлось с сожалением заявить, что юный Артур, увы, пока еще не готов к посещению церкви или к экскурсиям по историческим местам.

— Не будьте в этом столь уверены, дорогая Джоанна, — возразил Генри и обратился к моему воспитаннику: — Ну а ты что скажешь? Хочешь пойти со мной и со своим кузеном Эдвардом?

Артур, взиравший на Эдварда Кортни с таким восхищением, словно перед ним стоял сам Аполлон, спустившийся с Олимпа на грешную землю, с готовностью закивал. Генри взъерошил ему волосы:

— Вот видите? Артур — славный мальчик. — Он поцеловал руку жены. — Мы недолго, любовь моя, я обещаю.

Гертруда улыбнулась ему в ответ очаровательной, по-детски открытой улыбкой. Глаза их встретились… о, сколько нежности, сколько любви было во взглядах обоих супругов. Я не привыкла видеть столь откровенно демонстрируемую близость, а потому поскорее отвернулась.

Генри Кортни и мальчики, сопровождаемые слугами, отправились в сторону церкви. Еще двое слуг встали у моих дверей, как бы охраняя вход.