Коготок увяз... - Марина Серова Страница 15

– Вы-то сами не принимайте все близко к сердцу, – посоветовала я моему расстроенному гостю.

– Я стараюсь, – вскинул он на меня глаза, полные горечи, – сами понимаете – трудно держать себя в руках. Особенно в такие…

Он замолчал. Пытался справиться с собой.

– В такие вот мгновения… – закончил он фразу. – Ведь от меня зависит состояние Люси.

Что-то я так не думаю. Просто Люсе трудно. Вокруг нее обрушился мир. Но ведь точно так же мир обрушился вокруг Александра Борисовича! Почему же он не злобствует?

– Давайте о деле, – попросила я. Я не хотела обсуждать Люсино настроение. Бог с ней. Девочка взрослая, сама разберется.

– По делу так по делу, – кивнул он, – в прошлый раз мы с вами говорили о подозрительных знакомых… Конечно, я почти не общался с Володей последнее время. Мне трудно судить. Все больше Люся занималась им. А она утверждает, что Володю окружали прекрасные люди. Кроме…

Он замолчал. Замолчал он надолго. Уставился в окно. Я рискнула нарушить чересчур затянувшуюся паузу:

– Ну? И что вы хотели сказать дальше?

– Что? – обернулся он ко мне, недоуменно и растерянно глядя на меня. Я, кажется, напугала его своим вторжением.

– Кроме кого?

– Ах, да… Вспомнил. Кроме Бориса.

– Кто это такой? – Я подалась вперед. Оказывается, был у Володи некий друг, о котором отчего-то предпочитали молчать? Почему? Не загадочный ли «омоновец»?

– Сосед, – пожал плечами Пономарев. – По этажу. Глава некой фирмы. Мы, правда, так и не смогли узнать, чем он занимается. А последнее время Володя свел с ним дружбу. И даже работал у него агентом… Или – дистрибьютером? Не знаю… Ему же постоянно были нужны деньги. Вы знаете этих подростков. Честно говоря, мне очень не нравился этот Борис…

По описаниям Борис был тем самым амбалом, с которым я имела счастье встретиться на лестнице. И даже совершить совместный вояж в лифте. Какая у него была там фирма, Александр Борисович не знал. Но, судя по специфической внешности, ничем хорошим Борис заниматься не мог. А если учесть, что загадочная барышня в мужских ботинках перед его появлением выпорхнула именно из его квартиры, знакомства он тоже водил странные. И ежели Володя Пономарев прирабатывал в Борисовой фирме, то кем? Боевиком, что ли? Вполне возможно, что теперь их называют дистрибьютерами…

Я отметила, что мне Борис тоже не понравился. Но общаться с ним придется. Вполне вероятно, что он участник всей этой загадочной истории.

И что ж это за фирма такая? Я произнесла вопрос вслух.

– Я постараюсь узнать, – пожал плечами Пономарев.

– Если вас не затруднит, – попросила я.

Сама я твердо решила постараться встретиться с отвратительным Борисом еще сегодня.

* * *

Пономарев подтвердил мое дальнейшее участие в этом расследовании. Он, как и я, не верил, что убийство совершено Витькой. Во-первых, Витька не относился к людям, способным на подобные деяния. Во-вторых, Володя был ограблен. А у Витьки в карманах не прибавилось ни гроша. Это бросалось в глаза всем. Кроме ментов.

Ментура же была в своем духе. Зачем шевелить извилинами? Зачем? Есть хорошенькие показания. Есть бомж, который всех достал фактом своего бесхозного существования. Обществу пришла охота отдохнуть от него. Пусть спокойно прозимует в тюрьме, а там мы, мол, что-нибудь придумаем…

Попытка вылить раздражение на представителя милиции в лице Мельникова А.Н. ни к чему не привела. Облегчения у меня в душе не появилось. Мельников терпеливо выслушал мои грязные инсинуации в адрес отечественных стражей порядка, вздохнул и ответил:

– Тань, ну при чем тут я… Этим делом занимается не мой отдел. Если тебе будет нужна помощь, я всегда готов тебе помочь. Ты же сама знаешь, какие умы у нас тут бал правят…

Я это действительно знала хорошо. И что Андрюшка ни при чем, тоже догадывалась. Но…

Я была взбешена. Несправедливость меня давно не шокирует. Я привыкла к ней, как к естественному и непременному атрибуту нашей жизни. Но тупость меня просто доводит до крайней степени бешенства! Впрочем, тупость является вторым непременным атрибутом…

Я бросила кости. Чтобы успокоиться. Они перевернулись в воздухе и упали, образовав комбинацию: «33+19+7».

Поняв значение, я рассмеялась. Знаете, что мне сказали?

«Ваш резкий тон – совсем не признак прямодушия и силы». Иногда они меня воспитывают…

И весьма удачно! Сейчас я успокоилась. И отдохнула. Мне стало легче. Можно отправляться к отвратительному Борису.

Чтобы разговорить человека, надо постараться ему понравиться. Так сказать, попытаться расположить его к себе. И когда он, этот индивидуум, полностью расположится к тебе, можно вытянуть из него все! Даже признание в нетрадиционных сексуальных пристрастиях! Даже в детских грешках!

А отвратительный Борис мог знать некие детские тайны Володи Пономарева. Конечно, вряд ли он ни с того ни с сего захочет делиться ими со мной… Я ему человек посторонний. И ему наплевать, что меня эти Володины тайны ужасно беспокоят. Поскольку именно через них я намереваюсь выйти на убийцу.

Понравиться таким личностям, как Борис, можно. Если, например, ты будешь соответствовать их наивным представлениям о западных топ-моделях. Естественно, если я решу полностью походить на эту самую топ-модель, моего Бориса это может отпугнуть. Поэтому я должна быть похожа на убогий отечественный вариант.

А уж добиться этого – дело немудреное. Достаточно выложить на лицо несколько слоев дорогой косметики. Что я и не преминула сделать. Через десять минут нечеловеческих усилий я с удовлетворением отметила, что лицо мое совершенно изменилось. Причем в худшую сторону. Из зеркала на меня смотрела ужасная, вульгарная девица с полуметровыми ресницами, губы приобрели кошмарный кровавый оттенок, и я искренне пожалела, что Коппола не дождался меня на роль в фильме «Дракула». Из-за этого фильм у него получился презанудный…

Я надела кошмарно короткую красную джинсовую юбку, непременные высокие ботинки, сработанные под «Доктора Мартенса», но турецкого происхождения, напялила на себя бейсболку. Но, повертевшись перед зеркалом, решила, что бейсболка выглядит слишком экстравагантно. Посему ее я сняла. Лучше беретик. Спустя еще несколько минут из зеркала на меня смотрела очаровательная девочка лет шестнадцати, мечтающая выйти замуж за иностранца или за главаря здешней мафиозной группировки. Я и не предполагала, что у меня может быть такая примитивная внешность. Так вот – живешь, живешь, воображаешь себя яркой индивидуальностью, а индивидуальность-то твоя… пшик – и вся вышла.

Зато теперь внимание Бориса к моей персоне обеспечено на сто процентов!

* * *

Иногда человек чувствует опасности и неприятности на довольно большом расстоянии. У него сосет под ложечкой или к глазам подкатывают слезы. Или чешется правая пятка. У меня ничего нигде не чесалось. Я спокойно поднималась на пятый этаж в скромном лифте, и думалось мне скорее о том, как я проведу беседу с мерзким Борисом.