Пропавшая икона - Уильям Райан Страница 15

Грегорин усмехнулся, и Королев натянуто улыбнулся в ответ. Полковник застал его врасплох. Он с удовольствием принял предложенную папиросу — будет чем занять руки — и полез в карман за спичками, которые обычно носил с собой. Но Грегорин остановил его, протянув зажигалку, и увел подальше от толпы.

— Товарищ Сталин решил посетить метро. Конечно, он видел, как шло строительство и был на открытии, но сейчас решил испробовать его как простой гражданин. Это была спонтанная идея, поэтому нас срочно собрали, чтобы обеспечить безопасность Генерального секретаря. Это ведь большая ответственность, скажу я вам.

Он указал на черную машину, припаркованную на улице в тридцати метрах от того места, где они стояли.

— Могу подвезти вас домой.

Королев только кивнул в знак согласия. Он понимал, что следует поддержать беседу, но был словно в ступоре.

— Большой Николоворобинский, правильно? — сказал Грегорин. — Да не пугайтесь вы так. Это моя работа — знать все о людях, которые меня интересуют, будь то по профессиональным или личным делам. У вас хороший дом. Уверен, вам понравятся соседи. На самом верху живет Бабель. Вы знаете его? Это писатель. Если не знаете, советую вам познакомиться с его литературным творчеством. В наши дни каждый советский гражданин просто обязан быть культурно образованным.

— Да, я знаю, — наконец выдавил из себя Королев, вспоминая детальные описания Бабелем русско-польской войны.

— Могу вас с ним познакомить, если хотите. Он может быть вам полезен. Да, я обязательно вас с ним познакомлю. Вы ему понравитесь. Два ветерана польской войны… Я уже представляю, как вы будете обмениваться воспоминаниями, словно старушки. Возможно, он даже о вас напишет, кто знает.

— Ну что вы! Чем может скромный милиционер заинтересовать такого человека, как товарищ Бабель? Да и зачем это?

Грегорин открыл водительскую дверцу своей черной «эмки», и Королев заметил, как его темные глаза сверкнули. Полковник всем своим видом внушал уважение. Глядя на его густые черные волосы, смуглую кожу и выразительные, волевые черты лица, Королев подумал, что, вероятно, он, как и Сталин, грузин, хотя акцента у него не было. Грегорин двигался величественно и важно, словно атлет. Он не был широкоплечим или высоким, но с первого взгляда становилось ясно, что это серьезный и влиятельный человек.

— Вы себя недооцениваете, товарищ, — ответил Грегорин, когда они уселись в машину. — Я ведь неспроста выбрал именно вас для чтения лекции. Вы добились неплохих результатов в работе. Нашим студентам будет очень полезно поучиться у эффективно работающего следователя. Кроме того, вас рекомендовал генерал Попов. Он очень высокого мнения о ваших способностях.

— Я польщен, — сказал Королев.

— А теперь расскажите, как продвигается дело. Вы уже что-нибудь раскопали?

— Дело только на начальной стадии. Пока удалось узнать немногое, но есть кое-какие наметки. Я написал первый отчет, захвачу его завтра утром с собой.

— Отлично! Очень удачно, что именно вы ведете это дело.

— Почему, товарищ полковник?

— Потому что высокопоставленные люди попросили меня обеспечить контроль над расследованием дела со стороны органов государственной безопасности.

Откинувшись на спинку водительского сиденья, Грегорин выдохнул кольцо дыма безупречно ровной формы, которое повисело несколько секунд в воздухе и растаяло. Грегорин выглядел довольным своим курительным экзерсисом.

— Но почему? Похоже, это дело без политической подоплеки, — озадаченно сказал Королев, пытаясь понять, почему НКВД интересуется этим убийством, пусть даже и кроваво-жестоким. Тут он сообразил, что девушка предположительно была иностранкой, и ответ сам собой слетел с его губ. — Хотя нет, это дело может носить и политический характер. Убитая девушка… Ее зубы пломбировались явно не здесь, да и одежда…

Королев запнулся. Он не хотел критиковать советскую одежду в присутствии полковника НКВД. Одежда девушки была из более качественного материала, которого в Советском Союзе не выпускали. Грегорин наклонился вперед, и довольная улыбка мгновенно исчезла с его лица.

— Так что там с девушкой? Вам удалось установить ее личность?

— Пока нет, товарищ полковник, но мы думаем, что она, скорее всего, иностранка.

Грегорин кивнул головой и жестом велел Королеву продолжать. Он выслушал подробности расследования, не прерывая капитана.

— Это все? Или есть еще что-нибудь? — спросил Грегорин, когда Королев окончил свой рассказ.

— Пока это все.

— Очень интересно. Похоже, наверху не ошиблись.

— Значит, у этого преступления были политические мотивы?

— Да, уверен.

— Но в таком случае дело передадут органам государственной безопасности.

Грегорин затянулся, и огонек, вспыхнувший на кончике папиросы, на мгновение осветил его задумчивое лицо.

— У этого убийства явно политическая окраска. Но все же это убийство.

— Я не понимаю.

— Это неважно. Просто расследуйте это преступление как обычное убийство. Это все, что от вас требуется. А понимать позвольте нам.

— Но какой может быть политический мотив в данном случае, товарищ полковник? Вы можете просто сказать мне? — с некоторой обидой в голосе произнес Королев и вопросительно посмотрел на Грегорина.

Лицо полковника оставалось строгим и напряженным. Но вот Грегорин улыбнулся и расслабился. Он взглянул через окно на редеющую толпу.

— То, что я скажу вам, — это тайна. Вам понятно?

— Да, конечно, — сказал Королев, пытаясь понять, во что ввязывается.

— Вот и отлично. Вы знаете, что наше государство постоянно изыскивает денежные средства на выполнение очередной пятилетки. Уверен, что вы, как и большинство других рабочих, пожертвовали часть своей зарплаты на приобретение облигаций займа, чтобы помочь стране справиться с выполнением этой задачи. Все граждане сегодня затянули пояса потуже ради общей высшей цели. И мы очень близки к ее достижению.

Королев подумал, что по тучной фигуре полковника не скажешь, будто он тоже потуже затянул ремень на своем кожаном пиджаке.

— Это вопрос борьбы за выживание, — сказал он.

— Правильно. И если мы хотим противостоять врагам социализма, нам понадобятся средства на приобретение технологий и оружия. Мы должны быть в полной мере готовы защитить все, чего добились с семнадцатого года. Брать займы за рубежом сложно. Разве станут капиталисты ссужать деньги тем, кто хочет покончить с ними? Конечно, нет. Поэтому мы вынуждены зарабатывать валюту. Мы голодаем, чтобы иметь возможность продавать пшеницу за рубеж. Конечно, это вынужденная и временная мера, но результативная. Теперь, как сказал товарищ Сталин, ситуация меняется к лучшему. Мы переживаем поворотный момент.

— Да, я хорошо помню эти его слова, — сказал Королев.