Бойфренд для няни - Ирина Андросова Страница 15

— Светик, не ковыряй в носу, — одернула я засмотревшуюся на сестру малышку, чтобы сменить неприятную мне тему разговора.

Рот ангелочка был приоткрыт, указательный палец почти полностью скрылся в ноздре, а весь вид выражал безмолвное восхищение Лизиным совершенством.

— Почему? — хрипло удивилась крошка, закрывая рот и с неохотой следуя моей просьбе.

— Ты же культурный человек? — уводила я беседу в сторону от скользкой любовной темы.

— Угу, — согласилась Светик, с интересом рассматривая вынутый палец.

— А культура — это как раз то, что заставляет человека ковырять в носу не так, как ему бы хотелось, а так, как принято в приличном обществе, — витиевато высказалась я.

— А как принято в обществе? — подключился к обсуждению животрепещущего вопроса Ромка.

— Прикрываясь платком, вот как, — подвела я итог дискуссии.

— А где культурный человек берет платок? — допытывался юный приставала.

Я ничего не ответила, сочтя вопрос риторическим. Уловив паузу в нашей содержательной беседе, Лиза тут же возобновила прерванный разговор.

— Зато в тебя, Марго, по уши втрескался брат Шакиры, ой, то есть Брунгильды, теперь так Смирнова себя называет, — беспечно болтала юная фантазерка, не замечая, что своими инсинуациями выводит меня из себя. — Ты не думай, Рит, Антошка тоже мировой парень. Он историк и, кажется, даже профессор. Правда, он жутко занудный, потому что законченный ботан. Нудит иногда еще похуже нашего Ромочки.

— Где человек берет платок? — задумчиво повторил Рома.

— Ведь жалко же красивый платочек соплями пачкать, — со слезами в голосе заметила Светик. Малышка на секунду задумалась, и вдруг лицо ее озарилось умильной улыбкой. — Я вот что придумала! Рит, купи мне хомячка, я видела, у тебя деньги остались. Лучше я хомячка в платок заверну, у меня дома есть один платочек. Почти не грязный… А нос и об кофту можно вытереть.

— Один раз Антошка чуть не женился, а его невеста перед самой свадьбой смоталась во Францию. Ну и правильно сделала. Я бы от такого тоже сбежала на край света, — надувая и оглушительно лопая жвачный пузырь, рассуждала Лизка.

— А если нет платка, что, правда, делать? — ни к кому не обращаясь, гнул свою линию Ромка.

Стараясь не слушать детский гвалт, сотрясающий стены лифта, я едва дождалась, когда кабина доползет до четвертого этажа, загнала всех домой и, накормив детей ужином, отправилась на свидание с нудным красавцем Антоном Смирновым.

В харчевню у метро я заявилась с получасовым опозданием. Не заметить Антона Ильича было затруднительно. Историк выделялся среди непрезентабельной публики дешевой забегаловки, как красноголовый мухомор среди чернушек. Скроив постное лицо и сложив кисти рук в замок, кукольный красавец сидел за грязноватым столом и накатом внутреннего напряжения очень походил на Штирлица в кафе «Элефант». Был он в двубортном костюме, собран и подтянут и спину держал на удивление прямо, словно не один день тренировался ходить перед зеркалом с собранием сочинений Карамзина на голове.

Я же, на мой взгляд, явно недотягивала до супруги Максима Исаева. Не было во мне томной элегантности жены легендарного разведчика, а была только загнанность лошади, которую лучше пристрелить, чтобы не мучилась. Потерянно улыбаясь, я уселась напротив историка, украдкой вынимая макароны из волос.

— Будете что-нибудь пить? — спросил мой кавалер, морщась от истеричных звуков «Ласкового мая», разносившихся по залу.

— Двойной мартини, пожалуйста, — заказала я, откидываясь на спинку шаткого стула и прикрывая усталые глаза. — Льда не надо. И принесите сразу два бокала.

Кормление детей ужином далось мне нелегко, и я честно заслужила свою порцию спиртного. Пока я варила сосиски и грела гарнир, Светик схватила пакет с покупками и умчалась в свою комнату. Каюсь, меня это не насторожило, ибо я по наивности подумала, что малышка побежала примерять обновки. Как же, нужны ей были юбка с лошадью на кармашке и несколько белых блузок, укомплектованных жилеткой! Деловая колбаса выудила из пенала ручку и высыпала из пакета новые тетрадки. Пока Ромка проверял целостность своих сокровищ в оставленных без присмотра сумках, и особенно в жестянке, а Лизавета болтала по телефону с Ольгой, нахваливая красавца Ивана, влюбившегося в нее с первого взгляда, маленькая затейница красным фломастером накалякала свой коронный призыв «Верьти в понь!» на всех, до единой, обложках только что купленных тетрадей. Если бы она исчеркала лишь свои тетрадки, тогда еще полбеды, но малышка призывала верить в понь на всех, без исключения, тетрадках, включая тетради брата и сестры.

И поэтому ужин прошел под ругань, завывания и мстительное плевание едой. Я же стала своеобразным буфером, в который летели макароны как изо рта обличителей, так и изо рта оправдывающейся стороны. Затем зловредный Роман улизнул из-за стола, прошелся по квартире и, чтобы побольнее уязвить сестру, ободрал желтые стикеры с понелюбивыми призывами Светика. Ободрал и спрятал в жестянку, чтобы сестричка не смогла добраться до бумажек. Негодник верно рассчитал свою месть — Светику с трудом давались ровные буквы, а писать на бумажках воззвания про понь она старалась как можно красивее. На восстановление ущерба потребовался бы не один день, а этого Светик допустить никак не могла. И потому, заливаясь слезами, бедняжка теребила вернувшегося за стол братца и требовала вернуть ей похищенные листочки. Но Ромка оставался глух к мольбам и уговорам и, как ни в чем не бывало, продолжил поглощать ужин. А макароны в процессе выдвигаемых требований полетели еще и с тарелки девочки, и часть их пришлась аккурат на мою голову. Вот и пришла я в «Шашлычную» вся измученная и с макаронами в прическе.

Но Антон Смирнов ничего этого не знал. Заподозренная в бытовом пьянстве, я была неодобрительно окинута холодным взглядом малахитовых глаз и подвергнута молчаливому осуждению. Сделав ложные выводы из ошибочных предпосылок, историк поджал губы и демонстративно заказал себе минералку без газа. С недовольством поглядывая, как я приканчиваю второй бокал мартини, Антон сухо проговорил:

— Тут, видите ли, какое дело. Наши с Ольгой родители работают за границей, и я вынужден присматривать за сестрой. В прошлом году Оля сдружилась с вашей Лизой, и нам стало трудно находить общий язык. Проще говоря, сестра меня не слушается. Я запрещал ей общаться с Лизаветой, но девочки стали хитрить, обманывать и выкручиваться, поэтому пришлось закрыть на их дружбу глаза. Вернее, наоборот, не спускать с Ольги глаз. В общем, я знаю, что у Лизы в семье принято давать детям деньги на любые капризы. Если Лизавете придет в голову идея купить себе мотоцикл, ее матушка, не моргнув глазом, отвалит девчонке нужную сумму. Маргарита, я вас очень прошу, проследите, чтобы Лизе в ближайшее время не давали крупных денежных сумм.

— Лизка собирается купить мотоцикл? — в паническом ужасе округлила я глаза. — Так что же вы сидите! Нет, вы знаете, сколько мотоциклистов разбиваются насмерть? А Лизка совсем еще ребенок! Вставайте скорее, надо бежать к ее матери! Надо бить во все колокола! Надо спасать нашу Лизу…