Ошейники для волков - Фридрих Незнанский Страница 15

Чиж выругался, вздохнул и спросил:

– Еще что?

– Нарофоминские гаишники заново осматривают все на месте происшествия.

– А что же не так сделали? – громко спросил Чиж.

– Не тот Юрка человек, не того масштаба, чтобы тихонько его закопали – и вопросов не возникло. Болтают, что будто сам Президент им интересовался.

– Ну это вряд ли, – не поверил Виктор Григорьевич. – И что теперь Ангелина хочет?

– Посоветоваться, как теперь вести себя.

– Она не арестована?

– Сплюнь три раза!

– Ладно, дело непростое. Позвони мне завтра к вечеру, вот карточка.

– Не затягиваешь, Григорьевич? – с сомнением спросил Яковлев.

– А по-твоему, Юрка у меня под столом сидит! Терпи. Нет, все же одного не пойму: какой нечистый свел тебя с Ангелиной. Она же от такого контингента шарахается как от огня.

– Укатали сивку, – неопределенно ответил муровец. – У нее и спросишь при случае. Ну пока, алкозельцер!

– Иди ты!…

И Яковлев пошел, радуясь и еще не веря в такую удачу.

Грязнов медленно закурил сигарету и пустил струйку дыма в сторону от сидящей напротив Ангелины. Он любил в себе джентльмена и позволял себе жесты, которые так нравятся женщинам. Он не ошибся. Ангелина слегка улыбнулась и тоже закурила. Грязнов знал уже достаточно о собеседнице, поэтому обращаться к Ивановой с особенным пиететом не было необходимости. Тем не менее…

– Милая дама, наверное, вы уже знаете, что Московский уголовный розыск имеет к вам бубновый интерес? – как можно добродушней спросил он.

– Что за жаргон? – с вызовом бросила Ангелина, мгновенно посуровев.

– Это общеупотребительный жаргон в том социальном слое, куда вам скоро дорога.

– То есть? – заволновалась Ангелина, нервно затягиваясь сигаретой.

– Ладно. Давайте так, – продолжал Грязнов. – Вы известный в телевизионных кругах деятель. Значит, вам на руку любые скандалы, кроме тех, которые связаны с Уголовным кодексом. Так?

– Допустим, – буркнула Ангелина.

– Пока еще на папке не написано «Дело А. Н. Ивановой», у вас есть возможность все рассказать и фигурировать в качестве свидетеля, – проинформировал Грязнов.

– Свидетелем чего? – сделала непонимающие глаза Ангелина.

– Убийства, дорогая моя, – уточнил Грязнов.

– И кто жертва? – быстро спросила женщина.

Грязнов с хрустом потянулся и со вздохом произнес:

– Если я скажу, что ваш муж, вы мне поверите?

– Н-не знаю… – слегка смутилась Ангелина.

– На вашем месте я бы поверил, – посоветовал Грязнов.

– Почему?

– Потому что в том гробу, извините, не ваш муж, а совершенно посторонний мужчина. Или не посторонний?

Ангелина тяжело задышала и отвернулась к окну.

Грязнов терпеливо ждал.

Иванова оторвала взгляд от окна и посмотрела исподлобья.

– Послушай, сыскарь, все было тихо, спокойно, согласовано. Что ты лезешь? Что тебе надо? У вас же есть бумага, что похоронен именно Юра? А если не Юра, то где доказательства?

– Увы, гражданка Иванова, предъявлять доказательства положено обвиняемому, а вы пока свидетель, который подозревается…

– В чем?

– Ну как в чем? В убийстве, – сухо уточнил Грязнов.

– В убийстве кого? – вздернула брови Ангелина.

– В убийстве пока не установленного следствием лица. Давайте, дорогая, не будем темнить. Вы лучше меня знаете, что похоронили не мужа. Я допускаю, что потерпевший нанес вам какой-то ущерб. Но, будьте добры, изложите, так сказать, преамбулу: кто вас обидел, за что и на какую сумму?

– Ничего не знаю, – буркнула Ангелина, с вызовом взглянув на муровца.

– Так не бывает. Скажите лучше, что знаете мало, и эту малость изложите, – спокойно посоветовал Грязнов.

– Послушай, начальник, зачем ты копаешь эту историю? Думаешь на ней карьеру построить?

– Не уверен, – улыбнулся Грязнов, с любопытством отмечая про себя, как Ангелина на глазах из интеллигентной женщины превращается в уголовную маруху.

– Так вот и не обгоняй! Дело это тебе не по зубам, хоть ты в МУРе и самый главный, – зло добавила она.

– Какое дело? – не понял Грязнов.

– Дело Юрия Иванова.

– А что, уже есть такое дело? – будто несказанно удивившись, произнес Грязнов.

– А что же вы там стряпаете?

– Не мы – Генеральная прокуратура. Там ведут дело по факту гибели гражданина Иванова. – Грязнов заметил, что при упоминании прокуратуры Иванова посерьезнела или, быть мо-жет, испугалась.

– Послушайте, как вас зовут?

– Это еще зачем?

– Для нормального диалога.

– Зовут меня в общем-то Слава.

– А по отчеству?

– Иванович.

– Вячеслав Иванович, помогите!

Вопль, извергнувшийся из аккуратно подведенных помадой губ, был настолько неожиданным, что Грязнов невольно вздрогнул.

– Прежде чем я пообещаю вам помочь, вы должны кое-что мне рассказать. Неужели неясно? – собравшись с духом, вполне официально заявил полковник.

– Мой муж стал жертвой политических интриг, – начала Ангелина.

– Вы уверены?

– А вы что, не видели его передач, посвященных выборам?

– Если честно, не видел. Но ведь это когда было-то?!

– Вот и напрасно. Именно тогда вокруг его персоны началась нечистая игра.

– Это почему же? Ведь ваши победили!

– Какие там, к черту, наши! Кому надо, тот и победил!

– Ваш муж, по-моему, прекрасно знал, кому что надо, поэтому и попал в струю.

– Попавшие в струю не мечутся в поисках спонсоров. Другое дело, что после выборов спонсоры стали добрее и покладистее.

– Хорошо. Очень хорошо. Но почему же возникла такая двусмысленная ситуация? Мужа вы как бы похоронили. В гробу оказался другой человек. Вы понимаете, что в данной ситуации и вас, и вашего супруга нельзя не заподозрить в убийстве этого другого человека?

– Ничего не понимаю!

– Напрасно. Следствие установило, что не ваш супруг был положен в гроб. Сейчас выясняют, кто же там лежит. Вы не хотите помочь следствию?

– Не хочу.

– Напрасно. Ваш сын нам уже помог.

Лицо Ангелины Ивановой изменилось до неузнаваемости. Она вся напряглась, одновременно веря муровцу и не веря ему. Но слово «сын» стало для нее роковым.