Смертельные акции - Фридрих Незнанский Страница 15

К тому же Сергей вышел из тюрьмы уже через год, по амнистии.

В ванной ее ждал еще один сюрприз. Обширная, кажется, из настоящего мрамора ванна была наполнена остывшей и грязной водой странного розоватого цвета. На поверхности воды плавала ярко-красная крышечка от губной помады, какая-то промокшая кружевная тряпочка и обрывки каких-то бумажек. На большом зеркале губной помадой было выведено: «М+М». Лицо Ларисы выразило отвращение, однако делать было нечего, и она принялась наводить порядок. Спустила воду в ванне (на дне обнаружилось еще несколько различных предметов), собрала мусор, стерла надпись на зеркале. Ополоснула ванну, потом наполнила ее водой с густой пеной, наконец разделась и погрузилась в ароматные белоснежные хлопья.

Лезвием по вене, думала она, – чик, и готово… Хотя нет, обязательно найдет Витя. Спасет. Он же у меня супермен, на все способен. Может на руках отнести в Склифосовского. Хм, усмехнулась про себя Лариса, почему это «у меня». Он молодой, совсем молодой. Влюбился в хозяйку, ну и что? Сегодня влюбился, завтра разлюбил. А я… Я так и буду возвращаться в пустую квартиру со следами вчерашнего разгула. Волшебной сказки, как в кино с Кевином Костнером, не получится… Сказки вообще в жизни не случаются…

Она расслабилась и лежала в теплой ванне. Даже, кажется, немного задремала.

Прошло примерно полчаса. Лариса приняла душ, накинула мохнатый халат и вышла из ванной. В спальне уже не наблюдалось следов разгула. Постель была аккуратно застелена, а ковер вычищен.

Молодец Виктор, думала Лариса, вытирая полотенцем волосы, все у него так споро получается, быстро, хорошо. И в работе, и в чем угодно. В постели он нежный, хоть и немного торопливый. Но что поделаешь – возраст. Двадцать два года. Только из армии. Совсем еще зеленый. А ведь, если задуматься, я всего на одиннадцать лет старше. Всего лишь на одиннадцать. А такая пропасть. И в возрасте, и в социальном положении. Хотя, наверное, положение тут главное. Недаром он все время норовит назвать меня по имени-отчеству. Вначале это меня как-то обижало, теперь привыкла… В конце концов, это ведь я плачу ему зарплату. И делать мне даже самые незначительные подарки смешно… Хотя почему плачу я? Зарплату ему платит Миша. Миша Машкин… Даже смешно иногда становится, что я его называю так запросто – Миша…

Она встряхнула чуть влажными волосами, переоделась в легкое домашнее платье и вышла из спальни. В гостиной теперь тоже царил порядок. Только розу Витя не стал выбрасывать, просто поставил вазочку в центре столика. Кстати, где он?

Лариса прошла по комнатам, заглянула в кухню. Телохранителя не было нигде.

Может, вышел куда-нибудь, за сигаретами например? Хотя какие сигареты, он же не курит. Он же спортсмен. Лариса вспомнила загорелое и мускулистое тело своего телохранителя, и у нее по коже уже почти привычно пробежали мурашки. Красивый, черт. Сильный, красивый и надежный. Уж я-то знаю. Я научилась разбираться в людях.

Она снова зашла на кухню, сделала себе пару бутербродов, достала из холодильника ананасовый сок. Внезапно ей показалось, что тут, на кухне, что-то не так. Что-то было иначе, чем всегда. Каким-то седьмым или восьмым чувством она уловила некоторое беспокойство. Это несколько озадачило Ларису. Она снова внимательно оглядела кухню. Потом еще раз. И только с третьего раза она поняла, в чем дело.

Дверца кладовки была чуть приоткрыта. Совсем немного. Но этого было достаточно, чтобы разглядеть нечто, что находилось за этой дверцей. Черный уголок ткани. Не надо обладать дедуктивными способностями, чтобы догадаться – это край брюк.

Интересно, подумала Лариса, откуда брюки в кладовке. Там обычно хранятся разные хозяйственные принадлежности – швабра, тряпки, стиральные порошки, всякие чистящие средства.

Она додумывала уже по пути к кладовке. Протянув руку, Лариса широко раскрыла дверь. И тут в глазах ее помутилось.

За дверью, в неестественной позе с вывернутыми назад руками, лежал Михаил Машкин. Тот самый, которого в газетах любили называть «серым кардиналом российского бизнеса». Тот самый, благодаря браку с которым Лариса получила новую фамилию…

Из конференц-зала, где делал доклад, я сразу спустился в свой номер. Здесь меня ждал сюрприз…

Дверь в мой номер была не заперта. Это меня поначалу не удивило – открыть дверь могли горничные, уборщицы и так далее. Но я ошибся. Никаких гостиничных служителей здесь не обнаружилось.

Зато в одном из кресел у окна сидела женщина. Весьма эффектная блондинка с большими глазами и выразительными чертами лица. На вид ей было лет тридцать.

Везет мне здесь на блондинок, однако! Появляются неизвестно откуда… Хотя у меня было такое ощущение, что эту я уже где-то видел.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался я. Хоть незваный гость и хуже татарина, но это не отменяет правил приличий.

– Добрый день, – кивнула она, продолжая курить. Я машинально обратил внимание, что в пепельнице уже имелось четыре раздавленных окурка. Женщина докуривала пятую сигарету. Значит… Я отсутствовал примерно полтора часа. Сигарету выкуривают в среднем за десять минут. Значит, как минимум час назад она появилась здесь, в моем номере.

Я сел на диван и вопросительно уставился на нее. Однако женщина молчала.

– Простите, – решил я нарушить тишину, – чем обязан?

Она повернула голову:

– Где она?

– Кто? – поинтересовался я.

– Ваша подружка.

– Вы имеете в виду…

– Да-да! – нетерпеливо сказала она. – Я имею в виду именно ее. Как мне удалось выяснить, ее зовут Марина.

Нет, это пляжное знакомство мне дорого обойдется, вот увидите.

– Не знаю… – пожал я плечами. Как вы понимаете, это было чистейшей правдой – я действительно не знал, где в данный момент находится Марина.

Незнакомка внимательно посмотрела мне в глаза.

– Мне известно, что ночь она провела именно здесь! – Она взмахнула рукой с сигаретой, обводя мой номер.

– Позвольте, но почему я должен отчитываться перед вами в своей личной жизни? – возмутился я.

Она не ответила, только сделала несколько неторопливых затяжек, глядя в сторону. Потом снова подняла глаза на меня:

– Вы помните вчерашний инцидент?

– Вчерашний?

– Да, в парке.

– Помню.

Конечно же я помнил – ребра ныли до сих пор. А еще я вспомнил вот что – когда мы гуляли с Мариной по парку, перед нами маячили три фигуры – две мужские и одна женская. Конечно, я заметил их боковым зрением: все мое внимание было поглощено Мариной. Но теперь я вспомнил… Двое мужчин – это, конечно, те самые, что потом подошли ко мне. А женщина – вот эта самая блондинка, что сейчас сидит в моем кресле и задает странные и даже нескромные вопросы…

– Так вот, – продолжала она, – я бы не хотела, чтобы с вами повторилось нечто подобное.