Тьма знает - Арнальд Индридасон Страница 15

Вилли вошел внутрь круга, образованного цистернами, лег на спину посередине и стал смотреть в небо. Он увидел в просвете между цистернами луну и стал наблюдать, как она постепенно уползает, скрываясь из виду. Он смотрел, как то появляется, то исчезает свет большого прожектора, крутящегося на верху одной из цистерн. Мама объясняла ему, что это такой маяк, указывающий направление самолетам на аэродроме в Васмири ^[16]. Темноту над городом по очереди прорезал то зеленый, то желтый луч в равномерном спокойном ритме круг за кругом, словно слегка спешащая секундная стрелка в часовом механизме, в остальном безупречном.

Так он некоторое время лежал – и вдруг подумал, что, наверное, мама волнуется и уже пошла искать его. Ей уже несколько раз приходилось так делать, и она говорила, что он неадекватен и вообще совершенная амеба. Он этих слов не понял. Он знал, что учитель жаловался маме, что он невнимателен на уроках. Мама прилагала все силы, помогая ему готовить уроки, да и сам он старался, как только мог, да только в школе ему было скучно, и он не понимал, почему ему приходится все время учить что-нибудь, чем он ни капельки не интересуется.

В такие мысли он был погружен, когда услышал совсем рядом шаги. Он вскочил. Человек, которого он никогда не видел, с длинными волосами и маленьким колечком в одном ухе, стоял перед ним и злобно смотрел на него.

–Ты чего здесь шляешься, пацан?– довольно неприветливо произнес тот человек, словно сердился на Вилли, хотя тот ничего ему не сделал.

–Да ничего,– сказал Вилли.

–Иди-ка ты прочь отсюда,– приказал тот человек.– Вали!

–Ладно,– сказал Вилли, стараясь не злить человека. И все же он был уверен, что имеет точно такое же право находиться здесь.

Вдруг тот человек схватил его за грудки:

–Скажешь кому-нибудь, что я здесь был – найду и убью, понял?

Вилли не смел ответить.

–Слышал?!

Вилли кивнул.

–А теперь катись,– сказал тот человек и отпустил его.

Вилли не на шутку испугался и поспешил прочь от того человека. Пробегая между цистернами, он увидел его машину: какой-то внедорожник, спрятанный за каменной развалюхой, в которой одно время размещалось управление системой горячего водоснабжения. Наверно, тот человек приехал сюда раньше Вилли, иначе тот услышал бы шум мотора.

Он быстрым шагом пошел прочь, поминутно оглядываясь, до смерти боясь, что тот человек погонится за ним. Последнее, что он видел перед тем, как бросился со всех ног домой – фары другой машины, подъезжающей к цистернам: они на миг сверкнули, осветив цистерны, и скрылись за развалюхой.

* * *

Хердис завершила свой рассказ. Конрауд наклонился к ней, потому что говорила она очень тихо, и ему приходилось тщательно вслушиваться. Тем более, слух у него ухудшался, а обзаводиться слуховым аппаратом ему очень не хотелось. Немного помолчав, он спросил, может ли она сообщить что-то еще, но она помотала головой.

–Мне не надо было приходить так поздно,– сказала она.

–Не переживайте,– ответил Конрауд.– Все нормально.

–Я не привыкла ничего подобного делать.

–Конечно.

–Я так много об этом думала после того, как на леднике обнаружили этот труп.

–Я понимаю.

–Мне кажется, я это делаю в память о Вилли. Я была его младшей сестренкой, а он ко мне так хорошо относился. Наш Вилли был уникальным. Уникальный брат. Когда он угодил в аварию, он пытался бросить пить. Это было среди зимы, и видимость плохая, и гололед, и как-то Вилли угодил под машину. А этот так и не признался. То есть водитель. Скрылся, и все. И свидетелей никаких. Мы так и не узнали, кто это был.

–Это тот… Его часом звали не Вильмар?– спросил Конрауд, поняв, что знал этого человека.– Он помнил тот наезд, скончавшуюся жертву и поиски водителя, скрывшегося с места ДТП. Это был особенный случай, а произошел он на улице Линдаргата. Конрауд знал те места: он жил там в детстве.

–Ужасно, как с ним вышло, он же такой хороший малый,– сказала Хердис.– Просто ужас.

–А он еще кому-нибудь это рассказывал?– спросил Конрауд.– Когда наконец вспомнил?

–Да, после той передачи он понял, что все, что он увидел, может иметь важное значение, и рассказывал всем, кто только соглашался слушать.

–А что это был за человек на Эскьюхлид?

–Он так и не узнал. Вилли тогда было всего девять лет, и, как я уже говорила, эта криминальная история прошла совершенно мимо него. Ему и в голову не пришло, что это как-то связано с исчезновением Сигюрвина. Но воспоминание о человеке, который его так напугал, сильно врезалось ему в память. И когда он начал размышлять над этим, он вспомнил матч, проводившийся в тот вечер, и кто играл, и заглянул в старые турнирные таблицы «Валюра». Оказалось, что он проводился в тот вечер, когда пропал Сигюрвин.

–Понимаю.

–И я…– Хердис умолкла.

–Что?

–Ко мне иногда закрадываются мысли, что, может, гибель Вилли – не случайность. Почему этот водитель не стал ему помогать? Почему он не остановился?

–Видимость была очень плохая,– сказал Конрауд,– непогода. Вероятно, он подумал, что хотя и задел его своей машиной, то серьезных травм не было. Такая версия выдвигалась.

–Чем больше я об этом думаю, тем очевиднее мне кажется, что он хотел убить Вилли.

–И, по-вашему, это как-то связано с Сигюрвином?

Хердис кивнула.

–Я хочу знать, можете ли вы найти того, кто сбил Вилли,– сказала она.– Это ваше дело снова открылось, и мне кажется, что Вилли как-то вошел в него.

Конрауд не нашелся с ответом, а Хердис вдруг поднялась с места.

–Я вас так долго задерживала,– произнесла она.

–Может, полиция все-таки захочет с вами поговорить,– Конрауд тоже встал.

–Хорошо, но только пусть это будет быстро, мне не очень-то хочется, чтоб из-за этого началась буча.

–Я думаю, вам не стоит об этом беспокоиться. Ваш брат мог еще что-нибудь сказать про того человека?

–Только что у того были длинные волосы и сережка в ухе – такое колечко, а еще – что вид у него был страшный и угрожающий,– добавила Хердис.

–А Вилли знал, кто такой Хьяльталин?

–Да, потом узнал: когда начал связывать эти события друг с другом.

–Это был он?

–Нет: какой-то другой человек.

–Вы уверены?

–Он был уверен.

–А Сигюрвин? Это был он?

–Нет, и не он,– ответила Хердис.– Вилли был уверен, что убить его не угрожал ни один из них двоих.