Мы знаем, что ты помнишь - Туве Альстердаль Страница 15

Эйра остановилась у опоры моста Хаммарсбру на пересечении двух дорог. Если бы рядом с ней сейчас сидел ее молодой коллега из Стокгольма, она бы велела ему оставить разговоры про личную жизнь дома и сфокусироваться на работе.

–Ну что, продолжим дальше опрашивать соседей?– вместо этого спросила она.

ГГ пробежался по списку.

–Нюдалены,– проговорил он.– Их сын Патрик задержал Улофа и оставил свидетельские показания, но вот родителей мы опрашивали только один раз. Все как обычно. Ничего не видели, ничего не слышали.

Он вздохнул.

–А еще этот Патрик звонил нам и допытывался, какие меры мы собираемся предпринять для защиты его семьи. Раз Улоф Хагстрём теперь снова на свободе.

Эйра притормозила у знака остановки, пропуская немецкий автофургон с жилым прицепом, направлявшийся из Соллефтео в сторону побережья. Она напомнила себе связаться с окружной полицией в Емтланде, если этого еще никто не сделал. На тот случай, если в их краях тоже случались взломы с отягчающими обстоятельствами, или какие-нибудь известные грабители только что отмотали срок и вышли на свободу или пребывали в краткосрочном отпуске. Они проверяли информацию только по своему округу, но ведь до соседнего всего десять миль вглубь страны, где горы и обширные пастбища. А там недалеко и до границы с Норвегией. Такого варианта тоже нельзя было исключить. Либо Хагстрём внезапно вышел из душа и застал грабителей врасплох, либо они столкнулись с новой разновидностью воров, отличной от обычной. Эйра припомнила подробности из протокола осмотра места происшествия и то, что она сама заметила в доме. На первый взгляд ничего не пропало. Телевизор и радио на месте, старая безделушка в виде фигурки толстяка тоже. А еще несколько красивых старинных барометров и компасов, фарфор и картины. В общем, все то, что местные грабители обычно грузят скопом в машину, а потом стараются толкнуть не слишком разборчивым покупателям на барахолках.

–На самом деле я не планировал начинать все сначала,– ГГ по-прежнему пребывал на своей волне.– У меня уже есть взрослые дети, а осенью я даже стану дедушкой, но тут я вдруг понял, что это как второй шанс, который не всегда дается тебе в жизни.

Эйра свернула в сторону, пропуская груженный бревнами лесовоз, и попыталась придумать, что сказать в ответ. Что люди непостоянны, говорят одно, а думают другое, и что ты можешь оказаться втянут в нечто совсем отличное от того, о чем мечтал сам. Этакий краеугольный камень любви.

Ей не удалось выдавить из себя никакого ответа, что, пожалуй, было даже хорошо, потому что было неясно, каков вопрос.

–Раньше я был слишком занят работой и карьерой и мало уделял внимания своей семье,– продолжал ГГ,– но теперь я мог бы оказаться к ней гораздо ближе и познать то, чего не удалось познать тогда…

Он резко прервался и выругался, когда какой-то автомобиль, едва не подрезав их, свернул на боковую дорогу. Ядовито-красный логотип на заднем стекле наябедничал им о том, что это с радиостанции.

ГГ стукнул кулаком по дверце.

–А эти-то что здесь забыли? Решили разговорить насильника? Слушай, нельзя ли поехать другой дорогой? Боюсь, они могут меня узнать.

Эйра развернулась и направилась к грунтовке, которую они совсем недавно проезжали, меньше чем в километре отсюда. Дом Нюдаленов находился неподалеку, и эта дорога должна была проходить довольно близко от их усадьбы. В противном случае у городского следователя появится шанс опробовать свои модельные туфли на пересеченной местности.

Им удалось утаить от СМИ фамилию Хагстрёма. Местные жители ее, конечно, знали, но в прессе и на телевидении его по-прежнему называли «пожилой мужчина, который был убит…». Они еще не присоединили сюда «четырнадцатилетним подростком», ведь имя Улофа так никогда и не было озвучено и не попало в архивы. Поэтому на полицию давили несильно. Преступление совершено в глухой глубинке, местного люда кот наплакал. По телику несколько раз прокрутили репортаж о других похожих случаях – старики, которых убили в собственных домах, в Росвике и Каламарке, и один пожилой лыжник в Кивикангасе. Журналисты обсуждали, насколько опасно жить одному в малонаселенной местности, и пришли к выводу, что выйти из ресторана в городе куда опаснее. Ну или как вариант, что здесь была замешана организованная преступная банда.

Вся надежда на то, что сейчас представители СМИ направлялись к дому убитого лишь затем, чтобы им было что рассказать о местном крае и, возможно, заснять на пленку место преступления. «Глядя на сверкающие под солнцем воды реки Онгерманэльвен, трудно поверить, что рядом с такой красотой может найтись место злу. И тем не менее здесь, в своем собственном доме, меньше недели назад был убит одинокий мужчина. И теперь тревога охватывает всех пожилых людей в этом крае. Чем же на самом деле занимается полиция, спрашивают они себя, неужели общество бросило нас?»

Ну, или что-то в этом роде.

Раскинувшийся на холме хутор впечатлял. Если бы не густой лес вокруг, семья Нюдаленов имела бы обзор на все четыре стороны света, на деле же им оставался лишь крохотный клочок реки в самой широкой ее части и горы на горизонте – результат значительного поднятия суши вдоль всего Высокого берега.

Аккуратный ухоженный жилой дом, детский надувной бассейн на лужайке, герань в горшках перед пекарней.

Трюггве Нюдален оказался почти одного роста с Георгссоном и несколько крепче, его рукопожатие не оставляло в этом никаких сомнений.

–Не знаю, есть ли у вас что рассказать,– начал он,– но отрадно видеть, что вы работаете над этим делом. Мой сын возмущен, и вы должны его понять. Ведь он беспокоится о детях.

–Мы понимаем.

–Сам-то я пытаюсь убедить Патрика, что мы должны надеяться на лучшее и полагаться на нашу полицию, ведь она делает свою работу.

–Мы делаем все возможное,– заверил его ГГ.

Эйра уловила на участке какое-то движение: Софи Нюдален звала детей в дом, обещая показать им интересный мультфильм, ее муж кричал ей что-то изнутри, а в дверях пекарни промелькнула какая-то женщина лет шестидесяти.

–Ну так вы пришли к чему-нибудь?– допытывался Трюгге Нюдален и глянул между стволов деревьев в сторону дома Хагстрёма.– Чтобы я знал, что мои внуки могут снова свободно здесь резвиться. А то как-то не по себе делается при мысли, что их нужно все время сторожить.

В следующую секунду во двор выбежал Патрик Нюдален и повторил почти все то, что уже успел сказать по телефону.

Что он практически выполнил работу полиции, когда помешал Улофу Хагстрёму покинуть место преступления. Что некомпетентность органов теперь обернулась против него самого и его семьи, что вот из-за таких вещей люди и теряют доверие к властям, правовой системе и, в конце концов, ко всей демократии в целом.

–Что вы конкретно делаете, чтобы защитить моих детей и жену и всех остальных, кто живет в округе?

–Улоф Хагстрём направлял какие-либо угрозы в ваш адрес?– деловито поинтересовался ГГ.