Метка смерти - Андреас Грубер Страница 15

К нагрудному карману его пиджака было приколото удостоверение посетителя.

Лицо ван Нистельроя будто застыло. Похоже, он действительно считал, что его наконец-то оставят в покое.

– Вы надо мной издеваетесь, Немез? Что это значит? Какой-то абсурдный номер «хороший полицейский – плохой полицейский»?

– Мне очень жаль, – извинилась она, – но я попросила Снейдера приехать сюда.

– Попросила? Так просто? – фыркнул ван Нистельрой. – И он сразу же примчался?

– Я его вынудила, – призналась Сабина. – Все-таки речь идет об убийстве.

Снейдер и ван Нистельрой некоторое время молча смотрели друг на друга.

– Закрой дверь, – пробурчал ван Нистельрой.

Снейдер захлопнул ее.

– В ближайшие дни произойдут еще шесть убийств, если мы не выполним требование этой женщины, – сказала Сабина. – Я уверена в этом на сто процентов. Не представляю, как она это устроит, но знаю, что у нее есть такая возможность.

Ван Нистельрой застонал. В конце концов полез в ящик стола, вытащил служебное оружие, магазин, связку ключей, магнитную карту и удостоверение и грохнул все на стол.

– Твое вчерашнее увольнение отклонено!

Снейдер, который не сказал до сих пор ни слова и просто стоял рядом, взглянул на Немез.

– Ради этого вы меня сюда притащили?

– Боже мой! – не выдержала она. – Сейчас правда неподходящий момент для того, чтобы два добермана, которых распирает от тестостерона, играли своими мускулами. Мы можем начать разумно работать над этим делом?

Снейдер проигнорировал Сабину и уставился на ван Нистельроя.

– Я работаю в БКА только на моих условиях. Или эффективно, или никак.

– Чего ты конкретно хочешь? – вздохнул ван Нистельрой и опустился на стул.

Снейдер сделал шаг вперед, поднял руку и оттопырил три пальца.

– Во-первых: команду, с которой я могу вести расследование по своему усмотрению. Во-вторых: особое разрешение, чтобы действовать без бюрократических проволочек, прокуроров и судейских решений. И в-третьих: все необходимые особые полномочия, чтобы работать за границей.

Сабина одобрительно кивнула. Как-никак она проинформировала его вчера о связи с Австрией.

– А, по-твоему, у других стран вообще нет права голоса в таких вопросах? – возразил ван Нистельрой.

– У нас имеется соглашение для особых операций.

Ван Нистельрой помотал головой.

– Мартен, это ни в какие ворота не лезет и нарушает все правила.

– Монашка тоже играет не по нашим правилам, – поддержала Снейдера Сабина.

– Как и все преступники, но мы все равно должны соблюдать законы, – возразил ван Нистельрой, уже начиная сердиться.

Снейдер подошел ближе к письменному столу.

– Ты отлично знаешь: если кошке надеть перчатки, она не сможет ловить мышей. Поэтому я требую иммунитета во всем, что мы делаем.

Ван Нистельрой сделал большой глоток кофе, затем опустил голову и помассировал виски. Сердце у Сабины колотилось в горле. Она ненавидела нарушать законы, но, в конце концов, речь шла о спасении жизней. Она покосилась на Снейдера. Его лицо и лысина были белые как мел, глаза запали. Самое время для него поймать какого-нибудь убийцу.

– Мы теряем время. Так я получу особые полномочия? – спросил Снейдер. – В противном случае буду наслаждаться спокойствием в моем загородном доме и прочту в газете, как вы профукаете дело.

Ван Нистельрой поднял глаза.

– При всем желании, я не могу…

– Вспомни дело Марка Дютру в Бельгии, – сказал Снейдер. – Пока он сидел в следственном изоляторе, в его подвале от голода умерли две восьмилетние девочки.

– Да, черт возьми, хватит! – Во взгляде ван Нистельроя читалась тоска. – Я не знаю, как объясню это министру внутренних дел, все-таки мы не служба разведки, но да, черт побери! – Он поднял указательный палец. – Но только для этого случая – и максимум на шесть дней. Ты понял?

Снейдер кивнул.

– И смотри, чтобы тебя не застукали, если пострадают люди… – ван Нистельрой понизил голос, – потому что этого я не одобрял, ясно?

Не моргнув глазом, Снейдер снял удостоверение посетителя с пиджака, взял свой пистолет и рассовал ключи, удостоверение и магнитную карту по карманам.

Ван Нистельрой наблюдал за ним с таким перекошенным лицом, словно после этого разговора язва желудка была ему гарантирована.

– И кому же будет позволено работать в твоей высокоодаренной команде? – спросил он, рисуя пальцами в воздухе кавычки.

Снейдер взглянул на него без каких-либо эмоций.

– Для начала только Немез и Мартинелли. Чем меньше, тем лучше, – сказал он. – Остальных людей я назову тебе в течение шести дней.

После того как ван Нистельрой кивнул, Снейдер покинул кабинет. Сабина хотела последовать за ним, но ван Нистельрой остановил ее коротким жестом.

Президент БКА дождался, когда дверь захлопнулась, затем поднял руку и сказал тихим, но настойчивым голосом:

– Вы втянули Снейдера в игру, вы и отвечаете за то, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.

Выйдя из кабинета с тревожным чувством, Сабина последовала за Снейдером к лифтам.

– Чего хотел от вас старый Stomkop? ^[6]– спросил Снейдер.

– Сами не догадываетесь?

– Вы должны меня контролировать, верно?

Сабина ничего не ответила, но беспокойство от этого только усилилось.

– Вы в курсе этого дела? – спросила она, чтобы отвлечься.

Снейдер натянул свою знаменитую презрительную улыбку.

– Если у меня нет друзей в БКА, это еще не значит, что я не имею того или иного доступа к информации.

– Шёнфельд?

Снейдер кивнул.

– Я навестил его вчера в больнице. Его лицо выглядит как ландшафт с кратерами на обратной стороне луны.

Сабина застонала. Вчерашняя неудача не отпускала ее, так что она не спала всю ночь и в пять утра отправила Снейдеру эсэмэс со срочной просьбой прийти в кабинет ван Нистельроя в шесть часов, иначе она рехнется.

– Я… – вздохнула она.

Тут Снейдер положил руку ей на плечо. Очевидно, этот жест удивил его не меньше, чем Сабину, потому что он быстро убрал руку, когда дверь лифта открылась.

– Каждый совершает ошибки, Немез…

– Но я…

– Молчите и слушайте, когда я с вами говорю! – перебил он ее. – Запомните одну важную вещь: не ошибается только тот, кто ничего не делает. Вы это поняли?