Черное Рождество - Наталья Александрова Страница 15

В это время к разговаривающим подошел Алымов. Борис повторилдля него слова Осоргина, они переглянулись, и Петр сказал:

– Ну что ж, поглядим, что за птица этот Орлов.

* * *

В Симферополе царили относительный порядок и болезненноелихорадочное возбуждение. Молодые офицеры на каждом углу ругали Деникина иговорили о том, как славно будет воевать без предателей-генералов. Только дваимени произносились с уважением: капитана Орлова, признанного лидера младшегоофицерства, и генерала Слащова – победителя в перекопском бою, защитника Крыма,которого все признавали человеком чести и бессребреником. Капитан Орлов заявлялсвоим сторонникам, что Слащов – его единомышленник и что он, Орлов, действует содобрения Слащова.

Прибыв в Симферополь, Борис и его спутники узнали, что Орловсовместно с членом императорской семьи князем Романовским, герцогомЛейхтенбергским, взяли власть в городе в свои руки и арестовали военногокоменданта, губернатора и находившихся в Симферополе генералов. Арест былпроизведен именем Слащова.

В тот же день из Джанкоя пришла телеграмма:

«Немедленно освободить арестованных. За неисполнение этогоприказа взыщу лично. Отряду Орлова построиться возле вокзала для смотра.Выезжаю в Симферополь. Слащов».

* * *

Грязно-зеленый броневагон медленно вылез из-забеспорядочного скопления товарных составов. Ряды орловцев заволновались.

– Не посмеют по своим стрелять! – выкрикнул кто-тов глубине строя.

Показался весь бронепоезд – короткий, без орудийныхплатформ. Тяжело лязгнув, он остановился, распахнулась блиндированная дверь, наперрон выпрыгнул солдат, откинул лестницу, и по ней быстрым шагом спустилсявысокий бледный человек с выпуклым лбом, ярко-красными губами и пылающимвзглядом, в длинной шинели с золотыми генеральскими погонами. Широким тяжелымшагом, обметая ноги полыми шинели, он устремился к взволнованным рядамдобровольцев. Следом задним едва поспевал молодой ординарец с нежным иодновременно жестоким лицом.

Деревянная коробка маузера болталась на боку ординарца ибила его при каждом шаге. Борис почему-то не мог отвести взгляда от этойкоробки.

Генерал, стремительно вышагав на середину перрона, оказалсяпротив самого центра орловского отряда и яростным, обжигающим горло голосомзаговорил:

– Солдаты! Сейчас, когда на крымских перешейкахрешается судьба России, когда третий корпус бьется там с огромной силойкрасных, когда дорог каждый штык, каждая шашка, каждый патрон, – сейчас вынаходите возможным поднимать мятеж, отрывая меня с фронта, где я необходим,отрывая с того же фронта силы… Внезапно генерал увидел в строю перед собойзнакомое лицо. Выхватив узнанного человека взглядом, как железной рукой, онскомандовал:

– Прапорщик Унгерн! Выйти из строя!

Рыжий коренастый прапорщик, сильно хромая, но стараясьпечатать шаг, вышел и остановился перед генералом.

– Прапорщик! Вы были со мной в кубанском походе, былисо мной в первом крымском десанте. Вы когда-нибудь видели, чтобы Слащовпрятался от пуль?

– Никак нет! – чистым и радостным голосомвыкрикнул Унгерн.

– Вы когда-нибудь видели, чтобы Слащов бросал своихсолдат? Видели, чтобы Слащов отделял себя от армии, занимался интригами имародерством, когда его солдаты проливали кровь?

– Никак нет! – ответил прапорщик еще громче и ещепевучее, чем прежде.

– Так почему же сегодня вы с теми, кто не исполняетмоих приказов?

Борис почувствовал, что у него на глазах творится чернаямагия. Слова Слащова не имели почти никакого смысла, но их интонация, горячийголос, которым они произносились, и само лицо молодого генерала так действовалина солдат и офицеров, что им невозможно было не верить. Ордынцев понял, чтосейчас сам он готов делать все, что прикажет ему Слащов. То же самое выразилпрапорщик Унгерн:

– Я всегда буду с вами, господин генерал! Нас возмутилопредательское поведение старших начальников, ужас отступления иэвакуации… – Вы солдаты, а не гимназистки! – прогремел Слащов,обращаясь уже ко всему орловскому отряду. – Солдат не может копить обиды!Он защищает Родину, исполняет долг и подчиняется командиру! Крым – последняяпядь русской земли, которую мы защищаем! Если вы верите мне, если вы верныприсяге, идите на фронт, на Перекоп! Орлова передайте мне, я отдам его под суд,а сами – на фронт! В рядах орловцев произошло замешательство, и раздался чей-торастерянный голос:

– Господин генерал, Орлов сбежал!

– Вы видите, какого человека хотели поставить надсобой? – Слащов говорил, обращаясь к каждому в отряде. Голос его сталмягче и доверительнее, и от этого еще увеличился его магнетизм. – Орловнеудачник, не подвинувшийся за время войны выше капитана, но с самомнением исамолюбием наполеоновским. Я понимаю ваши чувства. Вас предавали многократно,но вы солдаты, и вы должны быть выше этого. Еще раз повторяю: никому из вас небудет предъявлено каких-то обвинений, вы были обмануты Орловым и его присными.Вернитесь в строй, исполняйте долг, защищайте Россию!

Красивый ординарец за спиной Орлова первым молодо и звонкозакричал «Ура!»

– и весь отряд подхватил за ним.

Слащов оглядел строй, подозвал к себе старших офицеров,отдал распоряжение и вернулся в вагон. Его ждали на фронте.