Крушение - К. Л. Тейлор Страница 14

Я открываю ворота голубого дома под номером пятьдесят пять. Палисадник выглядит мило: клумбы выкрашены в яркие цвета, не видно ни одного сорняка. Клэр – мама Лиама – должно быть, очень занята. Ах, что бы я дала за то, чтобы и мои пальцы были сейчас зелеными от травы, – мне бы ее заботы!

Вежливо стучу во входную дверь. Занавески в гостиной плотно задернуты, но за ними двигается чья-то тень, кто-то в доме все же есть. Я снова стучу, на сей раз – громче, и слежу за занавесками. Через минуту занавески расходятся, и на меня смотрят два прозрачно-голубых глаза. Они медленно моргают, глядя на меня. Слышу, как скрипит дощатый пол, а потом распахивается дверь. Лиам Хатчинсон, семнадцатилетний дружок Шарлотты, стоит прямо напротив меня, и на нем не надето ничего, кроме тельняшки и боксеров. Кажется, он смущен, и я немного улыбаюсь.

– Привет, Лиам.

Он кивает.

– Миссис Джексон, добрый день.

– Можно войти? У тебя есть несколько минут поговорить со мной?

* * *

Странновато себя ощущаю, сидя в гостиной Хатчинсонов. Никогда тут не была, и не могу перестать глазеть вокруг себя, рассматривая и буквально впитывая взглядом необычные литографии на стенах, разбросанные в определенном цветовом порядке диванные подушки и дорогущий с виду огромный ковер, устилающий пол перед настоящим викторианским камином.

Лиам привалился на диван с другой стороны комнаты, широко развел колени. Вероятно, ситуация кажется ему странной, и он недалек от истины. Когда он впустил меня в дом, то тут же кинулся наверх и через пару минут вернулся уже одетый в джинсы и порванную толстовку черного цвета. И так мы сидели, глядя друг на друга уже несколько минут, и ни один из нас не проронил ни слова. Я сотню раз прокручивала в голове, что скажу ему при встрече, но вот теперь, когда момент настал, во рту вдруг пересохло.

– Ты… – я кое-как начала говорить, – ты, наверное, удивлен, что я пришла.

Он пожимает плечами:

– Вероятно, что-то насчет Шарлотты?

– В общем, да. Ты приезжал ее навестить? Удивлена, что мы ни разу не пересеклись в больнице.

– Не-а, – Лиам берет в руки легкое покрывало золотого со слоновой костью цвета и начинает выдергивать из него нитки, одну за другой бросая их на пол. Мама приберется, когда придет домой. – Я к ней не поехал, не думал, что меня хотят видеть.

– Правда? – я придвигаюсь поближе к Лиаму. – Потому что ты не родственник? Но это не препятствие, друзьям семьи можно туда проходить, и… – я тепло улыбаюсь, – а ты больше, чем просто друг, не так ли?

Лиам ерзает на стуле.

– Ничего такого.

– Прости, я имела в виду, что ты ее бойфренд…

– Говорю же вам, ничего такого.

Я хмурюсь, вероятно, я просто ослышалась.

– Извини, я правильно тебя расслышала? Ты только что сказал, что…

– Правильно. Мы больше не пара. – Лиам отворачивается, кажется, ему тяжело говорить. – Шарлотта бросила меня.

– Не может быть!

Не могу в это поверить. Шарлотта прекратила отношения с Лиамом? Вот так вот просто взяла и прекратила? Я, признаться, думала, что если кто-то из них двоих и устанет от отношений через некоторое время, то это будет Лиам. Шарлотта видела в нем идеал. Высокий, темноволосый, на два года старше ее, симпатичный (чего стоит одна падающая на глаза челка!), носит бандану, – Шарлотта просто «запала» на него год назад, когда один из его друзей пересекся с одним из ее друзей в школьной столовой, чтобы передать Шарлотте, что Лиам положил на нее глаз.

Но она ведь ни единым намеком не дала понять, что у нее в отношениях с Лиамом кризис. Хотя… я перевожу взгляд с Лиама на каминные часы, их тиканье отвлекало от происходящего, наполняя комнату звуком… и время как будто остановилось.

За три недели до аварии – в субботний полдень – Шарлотта только вернулась из города, ездила за покупками. Я сидела в гостиной, читала и слышала, как дверь на крыльцо открылась. Я позвала дочь, интересуясь, купила ли она что-то симпатичное, но Шарлотта меня проигнорировала. Больше я не спрашивала, но приглядывала за ней через открытую дверь. Секунду спустя Шарлотта взлетает вверх по лестнице, белая как полотно. Я зову ее, пытаюсь понять, все ли в порядке, но вместо ответа слышу, как хлопает дверь спальни. Я приподнимаюсь с софы, не понимая, что мне делать. Шарлотта – не избалованный ребенок, и особенно это видно, когда она расстроена. Обычно она не позволяет мне ее обнять и отдергивает руку, если я ее ненароком коснусь. Она явно в стрессе, так ведут себя все подростки. Стоит пару минут постоять у выхода из школы и понаблюдать за ними, чтобы убедиться в этом. Шарлотте, чтобы закончить школу нормально, приходилось заниматься даже по выходным, ей помогал ее учитель.

Я села обратно на софу и позже ночью спала плохо. Снова снились старые кошмары, и меньше всего мне хотелось выяснять отношения с пятнадцатилетней девочкой. Она знала, где я, – поэтому я взяла книгу и начала читать с того места, где прервалась.

* * *

– Вы порвали в субботу? – спрашиваю я у Лиама. – Около девяти недель назад, верно?

Он рукой проводит по лицу.

– Нет, это было… – он затрудняется назвать срок, видно, что борется с собственными эмоциями. – Нет, мы порвали как раз накануне аварии.

– Почему? – я вся подаюсь вперед, руками обхватываю колени. Почему я раньше не пришла к Лиаму и не поговорила с ним? Как будто с момента аварии пребываю в каком-то тяжком обмороке и только сейчас начинаю приходить в себя. Вероятно, разрыв с молодым человеком и стал причиной, по которой она бросилась под автобус. Никогда сердечные отношения не причиняют такую боль, как в юности. Тебе кажется, что небо падает на голову и ты никогда снова не полюбишь. Или тебя не полюбят. Правда, ни о чем таком Шарлотта в дневнике не писала.

Лиам встает, пересекает комнату и берет гитару со стойки, которая расположена рядом с книжным шкафом. Потом садится обратно на диван и берет несколько аккордов.

– Лиам? – Напоминаю ему о себе, потому что он словно забыл, что я в комнате. – Почему Шарлотта порвала с тобой? Как она это объяснила?

Лиам смотрит на меня пустым взглядом.

– Когда она порвала с тобой, то как себя вела?

Лиам вздрагивает и говорит:

– Понятия не имею. Меня там не было.

– Не поняла?

Он смотрит на гитару, наигрывает еще несколько аккордов, потом прижимает струны ладонью, гася звук, и переводит взгляд прямо на меня.

– Она бросила меня, написав эсэмэску.

Я чувствую, что Лиам не хочет обо всем этом говорить. Желает, чтобы я поскорее ушла. Но я не могу.

– Что она написала? В той эсэмэске? Если ты, конечно, не возражаешь, что я спрашиваю.

– Она была немногословна. – Лиам лезет в карман брюк и бросает мне что-то маленькое, черное, пластиковое. Оно падает на диван рядом со мной, а Милли делает стойку, заметив этот бросок. Телефон Лиама. Я смотрю на Лиама, и он кивком дает понять, что все о’кей, что я могу залезть в его телефон и посмотреть своими глазами. После этого возвращается к своей гитаре.