Джокер старого сыскаря - Юрий Шурупов Страница 14

– Максим, где наша с тобой не пропадала за последние годы! Давай-ка учредим в Сосновке ещё и приют для беспризорников да и вообще детей-сирот. Святое дело! Скажи? Ведь эти… ну, мои протеже были рабами у шаромыжников. Представляешь? Тот, который постарше, а ему всего-то двенадцать лет, Венькой его звать, неплохо играет на гитаре. Стоял в подземном переходе, пел воровской репертуар, «травкой» начал баловаться. Другие двое торговали «дурью» у политехнического института. За это им оставляли гроши, лишь бы с голоду не умерли. А не выполнил оброк – били нещадно. Вот они и решили оторваться от своих хозяев. Надо помочь им, Максим, иначе пропадут мальчишки.

– Ясно, что надо помочь. И Анюта моя, и отец Константин тоже за это…

– Вот-вот, так и порешим тогда! На себя бери оргвопросы, а я – финансирование. Думаю, и прихожане в стороне не останутся. В Сосновке состоятельных людей теперь немало. Хотя…

– Вот именно – хотя. Ну да ладно, вперёд забегать не будем, поживём – увидим.

– Ты как всегда прав, Максим! Будь на связи, телефон мой знаешь.

Василий Гаврилович уехал, а Пургины вечером снова пошли к отцу Константину в раздумьях, с чего начинать решение этого нового, интересного и очень серьёзного вопроса.

Что им пришлось потом пережить, какие препоны одолеть – лучше не вспоминать. Без малого год было убито на регистрацию приюта! Зато теперь душа радуется, когда глядишь на этих оживших в тепле и уюте лишённых семьи ребятишек. Пока здесь только мальчишки. Для девочек Василий Гаврилович договорился с областным начальством открыть православный приют в райцентре Пригожино. Это в двенадцати километрах от Сосновки. Там охотно поддержал его настоятель Петропавловского храма отец Гавриил – старинный друг сосновского батюшки. Бог ему в помощь!

Добравшись до приюта, Максим первым делом спросил дежурного, здесь ли отец Константин. Получив утвердительный ответ, быстро поднялся в зал торжеств, оборудованный на втором этаже, в бывшей купеческой гостиной. Батюшка с воспитанниками воскресной школы репетировали рождественский спектакль, который они хотели показать в приюте. А потому приютских мальчишек в зал не пускали, хотя они то и дело выглядывали из своих комнат в надежде, что сидевшая у дверей старшая воспитательница куда-нибудь отлучится.

– Здравствуйте, Наталья Александровна, – переводя дыхание, Максим поздоровался с ней.

Наталья Александровна Кувайцева, внучка одного из немногих оставшихся в живых коренных сосновцев – Ивана Макаровича Карнаухова, полтора года назад с удовольствием переквалифицировалась из инженера-геодезиста сосновского участка фирмы «Уралстройсервис» в первоклассного педагога. Педагог от Бога, как принято говорить в таких случаях, в приюте она неожиданно нашла себя. Работа с детьми, особенно трудными, оказалась её призванием. Воистину, пути Господни неисповедимы! Мальчишки в ней души не чаяли, и она отвечала им искренней материнской заботой и лаской.

– Что-то случилось, Максим? – Наталья Александровна с тревогой поднялась навстречу директору.

Доброе давнее знакомство позволяло этой миловидной женщине обращаться к Максиму без отчества. Но пользовалась она своим правом только в том случае, если рядом не было ни посторонних людей, ни детей.

– Не волнуйтесь, ничего особенного. Надо только срочно переговорить с отцом Константином. Позовите его, пожалуйста.

Вышедший из зала батюшка тоже взволновался, увидев Максима. Но, узнав в чём дело, развеселился как ребёнок.

– Вот ведь какой у нас владыка! Вот он наш отец родной! Помощника мне дал… Слава Тебе, Господи! А отец Гавриил в райцентре тоже давно просит второго священника. Не дал ему владыка, во-о-от… А мне дал! Мне дал!

В душе Максим радовался, пожалуй, не меньше этого уже немолодого, всеми уважаемого человека. А батюшка, того и гляди, запрыгает на одной ноге, с прихлопом в ладоши. Таким радостным, по-мирски весёлым его никто и никогда не видел. С трудом скрывая улыбку, Максим попытался вполне заслуженным комплиментом вернуть отцу Константину полагающуюся священнослужителю степенность:

– Но у вас и приход теперь больше, чем в Пригожино.

– Больше, Максим, конечно, больше. Ведь сколько у нас венчаний да крестин – сам видишь. Слава Богу, хорошо это. Но мне тяжело в моём-то возрасте. Да уж и здоровье не то. Это отец Гавриил тоже знает, не обидится. Один-то я уж скружился [52]совсем… А батюшку я встречу. Обязательно встречу! Вот ещё часок порепетируем с детками, и я бегом домой. Ты только, Максимушка, не сочти за труд упредить мою матушку, чтоб состряпала чего ни то к приезду гостя. Телефон-то свой карманный опять дома забыл, худая голова.

– Всё сделаю, отец Константин. И комнату приготовим в нашей гостинице, и без обеда не оставим. Вы не беспокойтесь, репетируйте…

В это время в кармане Максима запел мобильник.

– Слушаю, Аннушка… Что?! Какой Петруня? Петька, что ли?.. Да ты что! А когда же он, прохвост, успел жениться?.. Всё, Анёк-огонёк, всё! Ты меня прямо наповал… Минут через двадцать буду дома… Представляете, отец Константин, Наталья Александровна, Петька приехал! С женой! Надо же – три года к Рождеству не показывался и… приехал. Вот подарок к праздничку так подарок!

От нежданной радости оставив друзей в полной растерянности, Максим во всю прыть помчался назад. Пробегая мимо церковного дома, выполнил просьбу отца Константина, ошарашив новостью ещё и матушку Пелагию.

Петька ждал у ворот. Уже издали завидев Максима, он бросился навстречу, широко раскинув длинные руки. Столкнулись, как неразъехавшиеся машины, кувырком покатились в глубокий январский снег. Клубы искрящейся пыли окутали их с головы до ног. Вдосталь накатались, хотели уже подняться, но, оставшись на коленках, начали толкаться руками в плечи, снова стараясь уронить друг друга в сугроб. И ни единого слова – только смех взахлёб. Петьку, наверное, смешили подшитые валенки Максима и его несуразный рыжий полушубок с волчьим воротником. А Максим не мог без смеха смотреть на совершенно незнакомую ему пышную смоляную кудель на Петькином подбородке, сплошь забитую чистым деревенским снегом.

Вволю натешившись, друзья враз вскочили на ноги и обнялись.

– С приездом, непутёвая твоя голова!

– Привет, Макс! Не представляешь, как я рад тебя видеть!

– А то я не рад! Ты почему не предупредил? Мы бы тебя встретили по-человечески. Всё молчал-молчал, и на тебе, свалился как снег на голову. Каким ты был, Петька, таким и остался…

– С предупреждением неинтересно. А так – сюрприз!

Максим с Петькой снова обнялись и направились к дому. У ворот стояла Анюта с непокрытой головой, в наспех накинутой телогрейке и бойко разговаривала, то и дело показывая рукой в сторону приближавшихся мужчин, с какой-то молодой незнакомкой в шоколадного цвета пальто с красивым пушистым воротником.

– Кто это к нам ещё пожаловал? – Максим как ни всматривался, не мог признать собеседницу жены.